не проиграл ни одного крупного сражения. Все его походы были удачными. И поход на Русь тоже. Все эти четырнадцать дней он напряженно работал, посылая опытных разведчиков в разные стороны (да-да, в разные!), чтобы точно знать положение дел во всей Восточной Европе.

Под Коломной его ожидало крупное войско Василия Дмитриевича. В Москве народ встречал на улице, позже получившей название Сретенской, икону Владимирской Богоматери, русскую святыню. Воины Василия Дмитриевича готовы были драться за себя, за Москву, за Икону, за Русь – насмерть. 26 августа Москва встречала Владимирскую икону Божией Матери. В тот же день, согласно источникам, Тимур непобедимый поднял войско и повел его на родину, в Маверанахр. Люди верующие вполне законно считают, что икона совершила очередное чудо. И они правы: чудо было. Но еще раньше совершил если не чудо, то подвиг великий князь Василий, сын Дмитрия Донского, собравший рать под Коломной. Всего-то 13 лет прошло с тех пор, когда Тохтамыш наказал Русскую землю и русский народ за дерзость на поле Куликовом. Дети героев той битвы, да и многие герои, вышли на бой с великим полководцем. И Тимур отказался от предложенной ему чести сразиться с ними. Он был мудр. Он понимал, что потери в предстоящем сражении, как бы оно ни закончилось, будут огромными! А этим (даже если Тимур победил бы) обязательно воспользовался бы литовский князь Витовт. Он не дал бы азиатам уйти в Маверанахр.

Чудеса любят тех, кто в них верует. Но еще больше они любят тех, кто им, чудесам, помогает, как то сделали великая княгиня Евдокия Дмитриевна и ее сын, согласившийся с мудрой матушкой, одолевшей самого Хромца Железного!

Перед тем как закончить сказ о ней, нужно еще раз вспомнить слова Дмитрия Донского перед смертью: «…Служите верно моей супруге и юным сыновьям». Это «завещание» говорит о том, что женщина на Руси имела если не власть, то огромное влияние и огромный политический вес уже во второй половине XIV века. Как же пользовалась этим великая княгиня, вдова Дмитрия Донского? Согласно источникам, а также работам спокойных с эмоциональной точки зрения позднейших ученых, можно сделать вывод о том, что внешне княгиня была всего лишь женщиной: вдовой и матерью великих князей, хотя, как явствует даже из нашего короткого сказа о ней, это не мешало Евдокии Дмитриевне воздействовать на события, на ход истории Русского государства. Великолепный образец политического искусства.

Она скончалась 7 июля 1407 года. Похоронили ее в Вознесенском монастыре в Кремле. За пятьдесят дней до этого она приняла монашеский постриг, стала в иночестве Евфрасиньей, и через некоторое время православная церковь причислила ее к лику святых.

Марфа Борецкая

Если княгиня Ольга была первой русской правительницей, крупнейшим государственным деятелем своего времени, Янка Всеволодовна – первой основательницей женского монастыря на Русской земле, а Евдокия Дмитриевна, по мнению некоторых писательниц, – первой крупной русской поэтессой, авторитессой высокохудожественного плача (автор данных строк считает ее воистину великой «хорошей женой» крупнейшего государственного деятеля и матерью значимых государственных деятелей), то по аналогии можно ли найти столь же почетное «звание» для знаменитой Марфы Борецкой, новгородской знатной женщины, жившей в XV веке? Да, есть такое звание и для Борецкой. Но чтобы оно не показалось читателям и читательницам слишком уж вызывающим и необоснованным, мы сначала коротко поведаем о ее судьбе, о главном деле ее жизни.

Историки пока не могут установить дату и место рождения этой сильной женщины. Известно лишь то, что первым ее мужем был Филипп Васильевич. Двое сыновей от этого брака погибли в устье Северной Двины, куда они приехали, чтобы осмотреть свои земли. Богатое было семейство. Вторым супругом Марфы был посадник Исак Андреевич Борецкий. Небедно жила семья ее родителей, Лошинских. Например, брату Марфы принадлежало село неподалеку от Юрьева монастыря.

После смерти Исака Андреевича посадником в Новгороде стал один из двух его сыновей от Марфы, Дмитрий. Марфа, таким образом, являлась богатейшей, знатной, обладающей возможностью оказывать влияние на власть в вечевой республике, авторитетной женщиной в возрасте. О ее суровой и властолюбивой натуре поведано в легенде, связанной с Зосимой.

Зосима жил в селении Толвуй, что на берегу Онежского озера. Судьба долгое время благоволила к нему. У него были богатые родители, они ни в чем не отказывали сыну. В один несчастный день оба они умерли, оставив Зосиме богатое наследство. Он раздал деньги нищим и отправился на поиски старца Германа, нашел его в глухом лесу и уговорил перебраться с ним на Соловецкий остров, основать там монастырь. Вскоре на острове была сооружена церковь Преображения, а затем общежитие для монахов и церковь Успения.

Когда жизнь в труднейших условиях острова наладилась, сюда стали наведываться местные рыболовы, а также послы богатых новгородцев, считавших остров своей землей. Начались утомительные для монахов прения. Новгородцы не хотели отдавать монахам облагороженную землю. Особенно трудно было разговаривать с послами Марфы Борецкой. Они гордо повторяли: «Это наш остров! Вы не будете здесь жить».

Зосима решил договориться с Марфой, прибыл с учениками в Новгород. Гордая боярыня прогнала монахов со двора. Зосима сказал в сердцах ученикам: «Наступят дни, когда на этом дворе исчезнет след жителей его и будет двор пуст».

Игумен Соловецкого монастыря обратился к архиепископу Ионе, к правительству Новгорода. Там отнеслись к нему с уважением. Он получил от владыки, посадника, тысяцкого и пяти концов Великого Новгорода жалованную грамоту на весь остров «за осьмью свинцовыми печатями». Бояре пожаловали Соловкам значительную сумму.

Марфа поняла, что осталась в своей гордыне и жадности одна, что не входило в ее далеко идущие планы. Она пригласила Зосиму и его учеников на пир. Игумен простил боярыне все, благословил ее и ее детей. Пир был знатным. Но вдруг Зосима заплакал. Его рыдания испугали Марфу. С трудом игумен взял себя в руки. После пира потрясенная Марфа вновь испросила у него прощения, и он вновь благословил ее.

Когда монахи покинули двор Борецкой, ученик Даниил спросил у игумена:

– Отче, почему ты плакал, глядя на бояр?

Зосима тихо молвил в ответ:

– Я видел шестерых бояр без головы.

– Это только видение, ты утомился, – пытался успокоить игумена ученик.

– Все так и будет, – сказал Зосима и добавил: – Но ты держи это при себе, – и умолк.

Существуют и иные, более благожелательные по отношению к Марфе версии этой встречи. Но приведенная легенда говорит еще и о том, что Марфа, задумав крупное дело, не могла пренебрегать ни боярами, ни священнослужителями.

Собирая на пиры знать, Марфа по-женски яростно ругала Ивана