— Я всё прекрасно поняла вчера, Анатолий Егорович. Тот доктор, который приезжал из областной больницы, всё объяснил. Где и когда я могу написать отказ?

— Вот, хоть сейчас, — Анатолий Егорович положил синюю папку на тумбочку. — Давайте, помогу вам принять положение полусидя.

Доктор помог Ольге приподняться и облокотиться на спинку кровати. Садиться Ольге пока было категорически запрещено.

Ольга написала отказ, поставила подпись и число. Правда, она понятия не имела о том, какой сегодня день, и ей пришлось спрашивать у доктора. Оказалось, что она находится в больнице уже две с половиной недели.

— А там снег не лёг ещё? — спросила Ольга у Анатолия Егоровича и указала глазами на серое окно.

— Нет, — глядя на пациентку со смесью уважения, восхищения и бесконечного сочувствия, покачал головой доктор. — Тёплый ноябрь выдался.

— Терпеть не могу тёплый ноябрь, — улыбнулась Ольга. — Это худшее, что можно придумать в нашей полосе. Тёплый ноябрь — это неубиваемая грязь, серость, утро, похожее на вечер, и самые тёмные в году вечера, пока снег не выпадет. А с другой стороны, в этом году я даже рада такой погоде: может, я уже начну ходить к тому времени, когда ляжет постоянный снег, и я его увижу.

* * *

Однажды Ольга уснула днём, а когда проснулась, поняла вдруг, что впервые за последние три недели она проснулась, не ощущая боли. И ещё она сразу почувствовала чьё-то присутствие.

— Мама? — потрясённо пробормотала Ольга, открыв глаза. — Мамочка! Откуда ты здесь?

— Тссс, — мать поправила подушку и сползшее одеяло Ольги, а потом взяла руку Ольги и прижала ладонь к своему лицу. — Как же так, доченька?

Ольга увидела, что всё лицо у мамы в слезах. Сама она не плакала, даже от боли, безысходности и отчаяния.

— Всё уже хорошо, мама, жить буду. И жить буду долго, потому что у меня очень много дел. Обними меня, пожалуйста!

Мать, плача, наклонилась и прижалась к Ольге.

— Отец… Он так и не хочет ничего о тебе слышать, доченька, — прошептала мать.

— Я знаю, мам. И мне абсолютно всё равно. Я тоже не хочу слышать о нём. А ты носишь серьги, которые я подарила, и это самое главное.

— Я и цепочку с подвеской ношу, — всхлипнула мать. — Сразу стала носить, в тот же вечер надела, когда вы с Витей разругались. Как не носить? Это же ты подарила. А так, как ты, меня никто не любит. Прости, что я тогда обидела тебя…

— Да ладно, мам, какие обиды могут быть сейчас! Толик тоже тебя очень любит, внуки любят. А я тебе ещё подарю гарнитур, другой, с камушками. И кольцо с браслетом. Вот выберусь отсюда…

— Да и не надо мне, зачем тратиться? Не придумывай даже, — махнула рукой мать. — Сама скорее поправляйся.

Мать помолчала, будто собираясь с силами.

— Оленька, а ребёнок… — всё же нерешительно начала она.

— Ребёнок у меня обязательно будет, мама, не переживай и не слушай то, что тебе тут говорят.

— Ой, доченька, — опять всхлипнула мать. — Как земля-то носит таких извергов, подумать страшно. Надеюсь, найдут их и накажут. Ты-то как, совсем ничего не помнишь?

— Совсем ничего, мам, — Ольга погладила руку матери. — А наказаны они будут, даже не сомневайся. Получат своё в полной мере.

— Твои бы слова, доченька, — с сомнением пробормотала мать, но тут же встрепенулась. — Ой, чуть не забыла, дура старая!

Мать открыла сумку, с которой приехала, и начала доставать гостинцы. А потом достала маленький серебристый телефон и положила на тумбочку.

— Вот, это тебе. Он с номером. А у меня свой, и там… как это? Забит твой номер, вот. А у тебя — мой. Это чтобы мы могли созваниваться и переписываться с тобой.

— Откуда у тебя телефны, мама? Целых два?

Ольга прекрасно знала своих родителей, которые на стационарный-то телефон потратиться жалели, а тут два мобильника!

— Не велено говорить, Оля, и я не скажу, потому что слово дала, — отводя взгляд, потрясла головой мать. — Потом сама узнаешь.

— Ну ладно, — пожала плечами Ольга. — Раз уж ты слово дала, не буду выпытывать. Спасибо передай этому человеку.

…После этого случая мать навещала Ольгу ещё несколько раз, а созванивались и переписывались они ежедневно.

* * *

— Ну и что ты всё тут стои́шь, сердешная? — не выдержав, к Ольге подошла пожилая санитарка Галина Сергеевна. — С тех пор, как ходить тебе разрешили, всё у окна в коридоре обитаешь. Замёрзнешь, боюсь, застудишься. Нельзя тебе.

— У меня халат тёплый, Галина Сергеевна, — улыбнулась Ольга и поплотнее запахнула ворот на груди. — Мама привезла.

— Хорошая мама у тебя, добрая женщина и вежливая. Ты на неё похожа.

Чувствовалось, что Галине Сергеевне хочется поговорить, а Ольга и не была против.

— Это только внешне, Галина Сергеевна. По характеру мы с мамой разные совсем.

— Погоди-ка, я шалюшку для тебя принесу, — женщина бойко засеменила по коридору, и Ольга даже не успела отказаться.

Правда, стоять у большого окна, закутавшись в старую серую шаль, оказалось гораздо приятнее и комфортнее.

— Спасибо, Галина Сергеевна, — от души поблагодарила Ольга и подумала о том, что непременно вернётся в эту больницу с подарками для всех, кто был рядом с ней в прошедший месяц.

Самый тяжёлый месяц в её жизни. Послезавтра её выпишут отсюда и перевезут на скорой в областную больницу, в отделение неврозов. Анатолий Егорович настаивал на прохождении Ольгой курса лечения там, и в этом Ольга ему не перечила.

— А из милиции так ни разу ко мне и не пришли, — задумчиво пробормотала Ольга, глядя на медленно падающие крупные и частые хлопья снега.

Сегодня наконец-то пошёл снег! В начале декабря. Будто ждал, когда Ольга встанет.

— В первые-то два дня милицейские, можно сказать, жили тут, — пожала плечами Галина Сергеевна. — Всё ждали, когда ты в себя придёшь. А потом исчезли — как отрезало. Не знаю, почему. Может, с врачами и держат связь, а к тебе так и не появились.

— Ну не пришли и не пришли, — усмехнулась Ольга.

— А как преступников-то найдут, если у тебя даже не спросили ничего? — Галина Сергеевна бросила на Ольгу быстрый взгляд.

— Найдут, — заверила её Ольга. — Главное, что снег пошёл наконец-то. Посмотрите, весь мир белый.

— Начало декабря уж, а все будто и не подозревали, что снег вот-вот повалит, — горестно вздохнула Галина Сергеевна. — На машинах своих, или как говорят нынче, на тачках, носятся, будто угорелые. Сегодня привезли двоих, в аварию попали, отец и дочь взрослая, из города оба.

Ольга знала, что городом в Лодыгино называют областной центр, расположенный в сорока́ километрах от посёлка.