– И ты хочешь, чтобы я поверила тебе? – прошептала Розалин.

– Да, я очень хочу, чтобы ты поверила мне! – вновь воскликнул он. – Поверила такому, как я! Поэтому я покажу тебе кое-что.

Одним движением Сэм подхватил стоящий у письменного стола стул. Поставив его перед Розалин, Сэм уселся и стал закатывать рукава. Все еще вжавшаяся в дверь Розалин не могла понять, что он собирается делать. А потом увидела то, что он показывал: обнаженная до локтя кожа рук была покрыта почти одинаковыми круглыми следами от ожогов. Горло Розалин болезненно сжалось.

– Ты получил их на войне? – с трудом выдавила она.

– Я получил их еще до войны, – безжизненным голосом ответил Сэм. – Когда знатные сэры тушили об меня свои сигары.

Розалин в ужасе перевела взгляд на его лицо.

– Да, я был рабом! – выплюнул он, словно ругательство. – Хочешь взглянуть на мою спину? По сравнению с ней мое лицо выглядит вполне симпатичным.

Розалин не могла вымолвить ни слова, а Сэм продолжал:

– Я сбегал раз пять, насколько я помню, но каждый раз меня находили. Потому что таким как я некуда бежать. Любой сдаст тебя, иначе попадется сам. В пятнадцать лет я убежал в единственное место, откуда меня не вернули бы обратно: на фронт.

Он бросил на нее быстрый взгляд и продолжал:

– Знаешь, сколько живут в армии такие как я? До первой атаки. Мы пушечное мясо, смертники. Нас отправляют в самое пекло. Но мне чертовски повезло: я встретил человека, который изменил мою жизнь. Его звали Сэмюэл Робертс.

Он замолчал, глядя на свои руки. Розалин стало трудно дышать.

– Всего на три года старше меня… Офицер, любимец Рондона, прекрасный стрелок… – с горечью заговорил Сэм. – Он разглядел во мне человека, а не прикрытие от пуль. Он перевел меня в свой полк, научил стрелять… Мы шли в атаку вместе и прикрывали друг друга.

Розалин видела, что каждое слово дается ему все труднее. Но, пусть и сквозь зубы, Сэм продолжал.

– Когда разорвался снаряд, и я увидел его искореженное тело… я понял, что тоже не вернусь. Я лежал на земле… вокруг был огонь… пламя лизало мое левое плечо. И я радовался тому, что оно выжжет проклятое клеймо! Все, чего я тогда хотел: умереть свободным человеком!

Он яростно дернул вниз ворот рубашки. Пуговицы разлетелись по полу, а Розалин увидела обезображенное ожогом плечо.

– Видишь, получилось! Клейма больше нет! – зло усмехнулся он и натянул рубашку обратно. – И к тому же я выжил! Назвался в госпитале именем погибшего друга, – в голосе Сэма сквозила боль. – И меня никто не узнал. Меня вообще было трудно узнать. Если кто-нибудь из полка и догадался, что я провернул, то меня не сдал. Так я стал Сэмом Робертсом.

В глазах Розалин стало горячо. Она закусила губу, но это не помогло: слезы потекли по щекам.

– Благодаря его имени я поступил в элитную полицейскую академию, – продолжал он. – Я стал лучшим на курсе. Пошел работать в полицию. А три года назад выслужился перед Уорреном, и он взял меня к себе. И я делал ужасные, омерзительные вещи… Потому что давно научился отстраняться от боли. Своей и чужой. Но я ни на секунду не забывал о своей конечной цели!

Розалин вытерла мокрое лицо рукавом.

Это была не игра. Он никогда в жизни никому этого не рассказывал. И от осознания этого Розалин едва могла вздохнуть. Теперь ее решение еще сложнее. Доверить ему тайну живой воды – значит поверить во все лучшее, что есть в этом человеке. Поверить, что он никогда не предаст и не станет наживаться на их секрете, что не станет использовать живую воду во зло. Может ли она в это поверить?

Сэм поднял взгляд.

– Знала бы ты, как долго я учился смотреть людям в глаза, как тебе сейчас, – едва слышно проговорил он. – Этому тоже научил меня Сэм.

И где-то там, под маской чужого имени, за страшным шрамом, в глубине темных глаз Розалин увидела то, что было убедительнее любых слов.

Стремление к свету.

И она решилась.

– Как тебя зовут на самом деле? – спросила она.

Сэм помолчал несколько секунд, словно раздумывая, можно ли открыть ей такую важную тайну.

– Александр, – наконец промолвил он.

– Александр, – эхом повторила Розалин. – А фамилия?

– Фамилия – привилегия свободных людей, – процедил Александр.

– Значит, Александр Смит, – заключила она.

Позабыв о запертой двери и ключе в своей руке, она сделала шаг вперед. Сидя, Александр был немного ниже ее, и Розалин показалось, что она королева, которая собирается посвятить его в рыцари. Гордо выпрямив спину, она произнесла:

– Поклянись, что не выдашь эту тайну, даже под угрозой смерти.

– Клянусь, – твердо сказал Александр.

– Поклянись, что будешь использовать ее только с моего разрешения!

– Клянусь!

– Поклянись, что не станешь использовать ее, чтобы причинять боль! – выпалила Розалин.

– Клянусь!

Голос его стал хриплым, словно бывший Сэм тоже понял, как серьезно ее решение. Розалин протянула ему ладонь.

Александр поднялся со стула и энергично сжал своей шершавой рукой ее маленькую ручку. И у Розалин появилось странное чувство: они заключили договор. Хотя это были только слова, в эту минуту клятва Александра обрела материальность. Розалин ощутила, что теперь их судьбы связаны общей тайной навсегда.

Он отнял руку, задумчиво глядя на Розалин.

– У тебя есть ключ от камеры Джона? – спросила она.

Он кивнул. По обезображенному шрамом лицу опять ничего нельзя было понять.

***

В который раз она спускалась в тюрьму за эти три дня! Но сейчас у нее было такое чувство, что ее ждет нечто чудесное. Она все делала правильно. Хотя это и противоречило всякой логике! К счастью Александр молчал всю дорогу. Похоже, он израсходовал свой запас слов на сегодня. Зато он с готовностью выполнял ее указания.

Картер дремал на своем посту. Рядом на скамье, выдавая его с головой, стояла полупустая бутылка вина. Но Александр даже не взглянул на него. Лишь подобрал лежащую на скамье связку ключей и поспешно отпер дверь в камеру Джона.

Они оказались там вдвоем.

В этот момент по телу Розалин прокатилась леденящая волна страха. А что, если под каменной плитой уже нет никакой воды? Что тогда сделает Александр? Что, если она совершает огромную ошибку?

Розалин присела и заглянула под койку. Ее спутник сделал то же самое.

Холодея от ужаса, она потрогала камни и, наконец, один из них провалился.

– Помоги! – почему-то шепотом сказала она.

Александр помог ей вытащить плиту. Вода была на месте. Текла как ни в чем не бывало.