С рычанием Тристан вырывает её из моих рук с такой силой, что ткань рвется, и перья разлетаются вокруг нас. Он бросает остатки подушки в сторону и резко толкает меня к стене.

— Ты думаешь, я, блядь, хуже смерти? — рычит он, впиваясь мне в лицо и прижимая мои руки к стене. Он снова слишком близко. Мне это не нравится.

— Иди на хуй, — кричу я. — Отвали от меня. Убери от меня руки. Я человек, а не вещь. — Я кричу эти слова, словно я говорю не только с ним. Как будто все, кто обидел меня, находятся здесь, в этой комнате, с нами.

Я замечаю изменение в его взгляде, словно я привлекла его внимание, поэтому продолжаю свою тираду.

— Что я тебе сделала? Ни черта. Ты думаешь, что можешь так со мной обращаться, потому что я дочь Мортимера Вигго? Ты, должно быть, подумал, что я какая-то дура, когда увидел, как я плачу в парке. Легкая мишень. — Жалость к себе берет верх. Я не знаю, что мне делать, и хотя я не хочу умирать, я не знаю, что делать, чтобы жить. — Ты взглянул на меня и подумал обо мне как о вещи. Вещи, которая для тебя ничего не значила. Вещи, которую ты мог бы…

Он крадет мои слова поцелуем.

Буквально одним быстрым движением крадет слова и мое дыхание, и я замолкаю.

Я пробую его на вкус и ясно вспоминаю, что я чувствовала той ночью, когда мы впервые поцеловались.

Шок пронзает меня, сначала затопляя мой разум, а затем проносясь по моему телу. Он проносится сквозь меня, подпитываемый возбуждением, которое поет по моим венам, и его вкусом.

Все, что я чувствую, это то, что происходит внутри моего тела. Я не могу понять, что происходит и что он делает, потому что я думала, что все, что он делал до сих пор, было игрой.

Я думала, что он обманул меня, я думала, что он играл с моими чувствами, чтобы заманить меня в ловушку. Поцелуй, который он мне дарит, говорит правду.

Поцелуй шепчет глубоко в самую сокровенную часть меня, говоря мне, что это было реально. Он был реален, и хочу я верить или нет, он не притворялся, когда мы впервые встретились, и не в клубе.

Тогда это было для меня реальностью. Этот поцелуй ощущается и сейчас.

Когда его губы пожирают меня, пробуя меня на вкус. Я действительно позволяю себе ускользнуть в опьянение потребности и желания этого мужчины, которого я не должна хотеть.

Он углубляет поцелуй, скользя своим языком по моему, заставляя меня поддаться желанию. Я хочу снова сказать ему, чтобы он отошел от меня, не трогал меня, оставил меня в покое. Но желание парализует меня и вытаскивает на свет то, чего я действительно хочу и в чем нуждаюсь. Прямо сейчас, это чтобы он был рядом со мной, касался меня, оставался со мной.

Желание заставляет меня желать ту ночь, которая, как я думала, у нас будет. Ночь, которую я выбрала как свою последнюю свободу, и я выбрала его.

Когда он отпускает мои руки, я могу надавить на твердые мускулы его груди. Я скольжу рукой вверх и опираюсь на его плечи, чувствуя ширину и силу твердых мышц под кончиками пальцев.

Его пальцы пробегают по моему животу, и меня охватывает жар, когда он задирает подол моего платья до бедер.

Он держит свои губы на моих, но я задыхаюсь, когда его пальцы скользят в мою киску. Я уже знаю, что я мокрая и готова для него. Теперь он тоже это знает, и это знание, кажется, заставляет его целовать меня сильнее.

Звон пряжки его ремня звучит в моем ухе как сигнал, предупреждение о том, что мы собираемся делать дальше. Это было предупреждение, шанс отступить, если бы только желание не сделало меня жадной до того, чтобы он был внутри меня.

Он отрывается от поцелуя и достает свой член. Я не успеваю его увидеть, так как он поднимает мою ногу и обхватывает ею свою, затем держит меня так, чтобы он мог погрузиться прямо в меня.

Я кричу, когда он врезается в меня и хватается за свою рубашку. Он обхватывает мой затылок, удерживая меня на месте, чтобы он мог меня трахнуть.

Я знаю, что я тугая. Прошли годы с тех пор, как я последний раз занималась сексом, и я чувствую, как моя тугая киска действует на него. Его член пронзает меня, растягивая меня, чтобы принять ширину и длину, заполняя меня полностью.

Как только я потянулась, чтобы взять его, он начал ускоряться и по-настоящему трахать меня. Это слишком.

Я кончаю несколько мгновений спустя, крича от дикости его яростных толчков. С этими словами он прижимает меня к стене, трахая меня сильнее.

— Тристан, — кричу я его имя.

На этот раз он поймал мое лицо и, кажется, замедлился.

— Я буду трахать тебя сильнее, принцесса, держись крепче.

Я едва успеваю последовать его предостережению, прежде чем он жестко трахает меня, как и обещал.

Он начинает вбиваться в меня так сильно, что мне приходится обхватить его шею руками и прижаться к нему. Тристан прижимает меня к себе, и мы кончаем вместе.

Горячая сперма течет в меня, когда его член пульсирует внутри, и когда она покрывает мои стенки, реальность бьет меня по лицу.

У нас только что был дикий секс.

Я только что занялась сексом с мужчиной, который меня похитил.

Я проснулась и осознала, что только что сделала, но заворожённый взгляд в его глазах приковывает и удерживает мое внимание.

Тристан кладет одну руку мне на голову, и всего на несколько секунд я почти забываю, что и кто мы. Но, как и в прошлый раз, он моргает, и момент уходит. Молчаливое осознание реальности, кажется, тоже настигает его, и он отпускает меня. Он вытаскивает член, и его сперма стекает по моим бедрам.

Ярость занимает место этого очарования, и я наблюдаю, как он заправляет себя обратно в штаны. С разочарованием он уходит, оставляя меня ошеломленной у стены.

Ошеломленной и не понимающей, что, черт возьми, только что произошло.

Или что это значит.

Глава четырнадцатая

Тристан

Иисус …

Что, черт возьми, я только что сделал?

Господи, черт возьми.

Я иду по коридору и останавливаюсь в конце у окна, чтобы подышать воздухом.

Я опустил голову от стыда. Я