Это мужчина. Когда я присматриваюсь, чтобы увидеть, кто он, туман поглощает мое окружение, и все растворяется в темноте…

И тут откуда ни возьмись чья-то рука хватает меня за горло и начинает сильно сжимать, выжимая из меня жизнь. Убивая меня. Передо мной маячит лицо Дмитрия. Он рычит, как дикий зверь, показывая, каким монстром он является. Демон прямиком из ада.

Когда он сжимает сильнее, я вижу кувалду в его руке. На этот раз он не собирается использовать ее на Эрике. Он собирается использовать ее на мне.

Он поднимает ее…

Я просыпаюсь ото сна и спрыгиваю с кровати, держа руку у горла. Мои ноги подкашиваются, и я падаю на землю, держась на руках. Мне требуется мгновение, чтобы понять, что Дмитрия здесь нет.

Здесь…

Я смотрю вперед, и мой взгляд останавливается на море, разбивающемся о скалы вдалеке.

Мое сердце колотится в груди так сильно, что оно вот-вот взорвется, и на секунду мне кажется, что так и есть, но саркастический смех срывается с моих губ.

Это действительно сарказм и ирония в чистом виде.

Нет. Дмитрия здесь нет, но меня похитили, и я даже не знаю, где мы.

Настал еще один день. День второй. Вчера было ужасно. Когда Тристан вернулся, чтобы снова донимать меня, выпытывая местонахождение отца, я просто держала рот закрытым. К его большой ярости.

Я подумала, что лучше ничего не говорить. Просто сиди спокойно и смотри на него. Зачем тратить силы, если мой ответ не будет услышан?

Боже… Я молилась, чтобы я могла сбежать от отца, и вот где я оказалась. Это жестокая шутка, которую вселенная, должно быть, сыграла со мной. Еще один пинок, когда я уже лежу, катаюсь в грязи, пытаясь подняться на хрен.

Я прижимаю колени к груди и пытаюсь успокоиться. Этот кошмар наложил на меня отпечаток. Они никогда не были такими мрачными и яркими. Реальными. Я никогда так не реагировала. Но жизнь становилась все хуже с каждым годом. Долгое время мне приходилось мириться только со смертью матери. Затем, почти десятилетие спустя, пришел Эрик.

Повторяющиеся кошмары, которые у меня были раньше, включали либо смерть моей матери, либо Эрика. А не смесь того и другого.

А что касается кошмаров моей матери? Ну, это было другое.

В этом было что-то другое. После того, как я стала свидетелем того, что сделал мой отец, он сказал мне, что то, что я видела, на самом деле не произошло, и пытался заставить меня поверить в ту же чушь, которую он рассказывал всем остальным. Я почти поверил ему, пока он не пригрозил убить меня, если я заговорю. Помню, я так много плакала, а потом просто остановилась.

Десять лет и ему угрожают смертью? Я ему поверила. У меня не было причин сомневаться, что он этого не сделает. В конце концов, я видела, как он убил маму. Я не хотела, чтобы он зарезал и меня, поэтому я сделала то, что он сказал, и попыталась забыть. Он заставил всех врачей приходить ко мне, и они сказали мне, что иногда дети выдумывают.

Я тоже делала вид, что верю им, и действовала так, как будто верю, хотя я никогда не говорила. Но я всегда держала правду запертой в своих кошмарах. Запертой в своей голове.

Только что было лицо мужчины. Он никогда раньше не появлялся, и я не могу вспомнить, как он выглядит.

Мое сердце снова забилось, когда дверь открывается и входит Тристан с подносом с завтраком.

Я поднимаюсь на ноги, желая, чтобы на мне было нижнее белье, но еще больше желая, чтобы он просто отпустил меня.

Он входит с этим хладнокровным видом, оценивая меня. Я вижу по его глазам, он думает, что я лгу. Он думает, что я лгу, чтобы защитить своего отца. Он никогда не узнает, что это последнее, что я сделаю.

Моему отцу никогда не понадобятся такие, как я, чтобы защитить его, потому что он не дал мне ничего, что могло его выдать. Вообще ничего. Даже ни малейшего намека.

— Я скоро принесу тебе одежду, — говорит Тристан. Я не отвечаю.

Что я должна сказать? Спасибо? Я не говорю спасибо, и я не собираюсь вести себя так, будто я благодарна, хотя это так.

— Я принес тебе завтрак, — добавляет он.

— Я не хочу, — отвечаю я. Я ничего не хочу. Еда — это последнее, о чем я думаю.

Не то чтобы я не голодная, я голодна. Я просто не хочу есть.

— Ты это съешь.

— Нет, не буду, — бросаю я в ответ.

Это всего лишь второй день, а он уже выглядит так, будто я ему надоела. Он выглядит так, будто он готов меня убить.

— Изабелла, не вынуждай меня, — угрожает он.

Или что?

Вот что я хочу сказать. Я хочу спросить его, что будет, если я не поем, но передумываю.

Я не знаю, почему я продолжаю помнить, каким он был, когда мы впервые встретились, потому что очевидно, что он кто угодно, но не тот добрый незнакомец, которого я встретила в парке. Воспоминание возвращается ко мне и тянет мое сердце. Я была права, когда сказала, что он носил маску. Он носил.

Он действительно обманул меня, и теперь, когда я оказалась в этой ситуации, мне придется не согласиться с ним по поводу смерти.

— Ты ошибался… — шепчу я.

— О чем?

Мне не стоило так заводиться. Наверное, я все еще злюсь, что он дурачил меня. Он такой же, как и все остальные, кто думал, что может обращаться со мной как с дерьмом.

— Ты сказал, что смерть хуже. Это не так. Ты хуже. Ублюдок, — шиплю я, но сразу жалею об этом, когда он бросается ко мне. Мне следовало промолчать.

Несмотря на это, я продолжаю говорить, будто во мне есть хоть капля храбрости, хотя на самом деле её нет. Страх разрывает меня изнутри, затуманивая мысли. Если бы я могла мыслить ясно, то знала бы, никогда нельзя злить человека, который тебя похитил. Особенно такого, кто не только нашёл меня, но и раскрыл, кто я, чтобы украсть у моего отца. На это способен лишь кто-то действительно могущественный.

Он швыряет поднос на кровать с такой силой, что напиток едва не проливается. Я пытаюсь бежать, но он быстрее. Пока мой мозг отдает приказ ногам двигаться, он успевает поставить поднос и схватить меня.

Я кричу, когда его рука сжимает мое запястье и тянет меня к себе. В