с работы неторопливо, обдумывал то, о чем рассказала ему Света. От множества противоречивых мыслей, что копошились в голове, та уже начинала побаливать. И еще, как назло, воспалилась десна: там, где ему три года назад удалили зуб мудрости. Максим то и дело трогал это место языком и морщился.

На скамейке под каштаном, что рос у подъезда Максима, никого не было. Ветви каштана слегка покачивались, хотя ветра Максим не ощущал. Максим остановился, посмотрел по сторонам, точно надеясь кого-то увидеть. И лишь потом зашел в подъезд.

Оказавшись в квартире, достал телефон. Набрал номер Алисы.

— Привет, — раздался в трубке тихий голос.

— Привет, Алиса. Ты мне можешь объяснить, что происходит?

— Ты о чем?

— Анжела, муж Марго и его любовница, Людка тут еще каким-то боком. Что это за история с волосами?

— Понятно. Блин, я думала, что у меня будет еще один день. Досадно. Поспешили твои девчонки.

— С чем поспешили? Что это значит?

— Я собиралась тебе все рассказать. Я же обещала, что буду с тобой честной. Но раньше ты бы мне не поверил. Да и сейчас... не знаю, поверишь ли. Я тебя ни разу не обманывала. Просто, не все рассказывала. Сам поймешь почему.

— И что я могу не понять?

— Я не буду об этом говорить по телефону. Это и при встрече-то будет сложно объяснить. Ты завтра дома?

— У меня выходной.

— Замечательно. Я к тебе приеду. Часам к трем. И обязательно обо всем тебе расскажу. Честно! А сейчас я хочу спать. Да и ты ложись. Нам нужно выспаться. Спокойной ночи, Максим. До завтра.

2.

Алиса пришла, как и обещала, в три. Перекинулась с Максимом приветственными фразами. Она выглядела грустной и усталой. В глазах не виден привычный озорной блеск, волосы собраны в скромный хвост, на лице нет косметики. От чая-кофе Алиса отказалась, прошла сразу в комнату. Присела на скрипучий деревянный стул, расстегнула свой рюкзачок и положила на стол пачку очень старых, на первый взгляд, фотокарточек.

— Я сейчас все расскажу, Максим, — сказала она. — Но начну немного издалека. Посмотри на эти фотографии. На них на всех моя бабушка.

— Мы ведь не о бабушке собрались говорить. Причем здесь она? — спросил замерший у противоположного края стола Максим.

— Я все объясню. Ты посмотри, посмотри, — сказала Алиса. — Надеюсь, это хоть немножко, но поможет поверить в то, что я буду рассказывать дальше. Вот, видишь этот снимок?

Алиса придвинула к Максиму одну из фотографий.

Черно-белая, с пожелтевшими краями. Молодая женщина сидит на трехколесном толи мотоцикле, толи автомобиле, вцепившись в похожий на самолетный штурвал руль. Максим в первую очередь скользнул взглядом по странному агрегату с множеством тонких велосипедных спиц на больших колесах. И лишь потом уже обратил внимание на женщину. А та, и правда, чем-то напоминала Алису. На черно-белом фото нельзя было определить цвет волос, прикрытых необычной шляпкой и платком. Но эти прищуренные глаза, ямочка на подбородке казались знакомыми.

— Взгляни на дату, — сказала Алиса.

В нижнем углу фотографии Максим рассмотрел надпись: "1905 С.Петербургъ".

— И на эту глянь.

Та же женщина, но уже в военной форме. На груди, на животе и даже на бедрах лямки и карабины, по всей видимости, от парашюта. Авиационный шлем на голове, китель с металлическими пуговицами, две медали. За спиной виден пропеллер самолета. Женщина улыбается, демонстрируя ровные зубы. И дата: "1944".

— Твоя бабушка воевала?

— Я взяла с собой ее наградные удостоверения, — сказала Алиса, положив руку на рюкзак. — Достану, если попросишь. Медали решила с собой не брать. Они дома.

— Зачем ты мне это показываешь?

— Блин, я пытаюсь подойти к сути. Тебе не кажутся странными даты на этих фотографиях? Взгляни еще на эту. Она уже цветная. Думаю, ее сделали где-то в восьмидесятые. Глянь и на другие. Там нет дат, но видно, что они очень старые. Что на них общее? Заметил?

— И что же?

— Везде моя бабушка выглядит примерно на один возраст. Приглядись, это так и есть!

— Это круто, Алиса, — сказал Максим. — Но я хотел бы услышать совсем не об этом. Меня больше интересует история обо всех этих отрезанных волосах. Зачем тебе понадобились волосы Люды?

— Я к этому, блин, и подбираюсь! — сказала Алиса. — И можешь не волноваться за свою Люду! Ничего плохого я ей делать не собиралась.

— И все же?

— Блин, как же тяжело находить правильные слова!

Алиса взяла со стола одну из фотографий, повертела ее в руках. Потерла пальцем присыпанную веснушками переносицу.

— Максим, моей бабушке, когда она умерла, было триста двадцать семь лет. Фотографии — единственное, что может хоть как-то это подтвердить. Ты же понимаешь, что обычные люди столько не живут? Понимаешь, что уже это говорит о том, что моя бабушка не была обычным человеком? Не появляется никаких вопросов? Моя бабушка сумела прожить так долго потому, что была ведьмой.

— Допустим. И что? Бабушка же умерла? Я правильно помню?

— Блин! Ты даже не слышишь, о чем я говорю, — сказала Алиса, — Помнишь, я тебе рассказывала, что потеряла сознание, когда бабушка прикоснулась ко мне там, в больнице? У меня тогда потемнело в глазах, и я вырубилась. Помнишь? Это произошло не из-за духоты, и не потому, что я перенервничала. Все дело в том, что ведьма не может умереть своей смертью, пока не избавится от дара. В нашей семье, как оказалось, он передается через поколение. Мама не смогла бы его получить, она о нем почти ничего и не знает. Потому бабушка и ждала меня. Как раз для этого я и была ей нужна. Она уже не могла жить дальше, и потому отдала этот дар мне. Он теперь у меня. Максим, я ведьма!

Девушка замолчала. Вцепившись руками в рюкзачок, она смотрела на Максима, дожидаясь его реакцию на свои слова.

— И что это значит?

— Это значит, что я проживу еще как минимум двести пятьдесят лет. И ребенка, блин, рожу очень и очень не скоро!

— Я не об этом, — сказал Максим. — Ты хочешь сказать, что все эти волосы тебе понадобились, чтобы делать какое-то волшебство? Ты теперь умеешь творить чудеса? Бабушка наделила тебя какой-то силой? У тебя есть волшебная палочка?

— Максим, бабушка ничем меня не наделяла.