Галина отсоединилась.

Бросив сотовый в сумку, Дарья продолжила путь.

У калитки в садовое товарищество она надела перчатки и с ловкостью преодолела первое препятствие.

Свет горел лишь в крайнем домике, посему Гришкова, не боясь быть замеченной, быстропоскакала по дороге, доставая на ходу фонарь.

Уперевшись в забор Величковских, Даша присела на корточки. Несмотря на минусовую температуру, ее лицо пылало, спина взмокла от пота, а затылок отзывался ноющей болью.

//-- * * * --//

– Галчонок, мы уходим.

– Хорошо, ма! – крикнула Румянова из спальни.

– Не забудь завтра переговорить с Серафимой, пусть лучше пылесосит и вытирает пыль. Мы платим ей деньги и хотим, чтобы в квартире царил идеальный порядок. И напомни ей в сотый раз, что к бумагам в папином кабинете прикасаться нельзя.

– Ма, ты повторяешься, я все скажу этой деревенщине. Чао!

– Галчонок, долго не засиживайся, ложись спать не позже четырех. Пока-пока, доченька. Целую!

Замурлыкав под нос песню, Галя вышла в холл и, покрутившись у зеркала, решила заняться маникюром.

Включив магнитофон, девушка устроилась на круглой кровати, целиком сконцентрировав внимание на ноготках.

Вскоре одиночество наскучило ей, захотелось развлечься в компании подруг. Сначала Галина позвонила Кларе, затем набрала номер Дашутки.

У обеих нашлись более важные дела, и это не могло не досадить Румяновой.

Швырнув на пол подушку, Галя топнула ножкой и подбежала к родительскому бару.

– Ну и фиг с ними, они сами не знают, от чего отказываются!

Бутылка дорогого шампанского была помещена в морозильную камеру.

Пока напиток охлаждался, Галина провальсировала в ванную, включила воду и взяла сполочки пену для ванн, привезенную отцом из Парижа.

– Так-так-так, поглядим, чем эта хрень отличается от нашей.

Недолго думая, Галина добавила в воду сразу пять колпачков розовой жидкости и, удовлетворенно кивнув, вернулась на кухню.

Из холодильника девушка выудила баночку красной икры, а из витрины позаимствовала хрустальную вазочку.

Стеклянный столик на колесиках стоял у ванны. На нем покоилась бутылка шампанского, высокий узкий фужер и вазочка с икрой.

Галина возлежала в пене, напоминая Афродиту. Серебряной ложечкой Румянова подносила ко рту икорку, запивая это великолепие благородным напитком.

Дверь в ванную комнату была открыта, и из спальни доносилась приглушенная музыка.

Галя в прямом смысле этого слова кайфовала.

Расправившись с икрой и шампанским, девушка лениво потянулась к крану и включила горячую воду… Внезапно навалившаяся сонливость заставила Галину выбраться из ванны, доползти до кровати и мешком рухнуть на шелковую простыню.

Сны сменяли друг друга с завидной скоростью. Сначала Галочка загорала с подругами на пустынном пляже, потом они с Кларой оказались на дискотеке, где Румянова умудрилась познакомиться с голливудским актером. Не успев насладиться обществом кинозвезды, Галина переместилась на дачу Величковских.

Подруги сидят в гостиной, собираясь приступить к гаданию. У Ниночки в руках книга, Клара зажигает свечи, а Дашка почему-то стоит в стороне и держит в руках острый нож. Галя подходит к ней, как вдруг… Даша замахнулась, лезвие сверкнуло…

Галина проснулась от шума, исходившего из коридора.

Игнорируя тапки, Румянова вышла из спальни и едва не онемела от ужаса.

Сквозь приоткрытую входную дверь темноту разрезал яркий свет лестничной клетки.

Дверная цепочка мешала двери открыться, но рука в перчатке упорно старалась устранить эту помеху.

Не помня себя, Галина завизжала, подбежала к двери и, навалившись на нее всем телом, услышала щелчок.

Нащупав выключатель, она саданула по нему пятерней и принялась закрывать замки.

Когда девушка посмотрела в глазок, лестничная клетка пустовала.

От нервного напряжения у Галины началась рвота. В туалете она провела не меньше двадцати минут, а когда нашла в себе силы доковылять до кухни, на часах было четверть пятого.

Парамаунт забился под кровать, наотрез отказываясь садиться в перевозку. Перс органически не переносил синий контейнер с решеткой.

Завидев в руках хозяйки «переносную тюрьму», Парамаунт настораживался, прижимал уши к голове, пятился назад, а затем пулей летел в укрытие. Четвероногий прекрасно понимал: вскоре обязательно последует неминуемый переезд. А переезды он возненавидел лютой ненавистью еще будучи шестимесячным котенком. Визиты к ветеринару тоже, разумеется, превращались в спектакль под названием «Достаньте перса из-под кровати».

Летом, когда живность вывозили в загородный коттедж, кот старался всячески воспрепятствовать данной процедуре.

У животных хорошо развита интуиция, посему уже с вечера, когда вроде бы еще ничего не предвещает суматошного утра, Парамаунт умудрялся отыскивать в квартире настолько укромные уголки, что на его дальнейшие поиски затрачивалось не менее часа.

Сегодня, стоило Катке позвать любимца в гостиную, как хвостатый, – очевидно, уловив в тоне Копейкиной тревожные нотки, – посчитал для себя лучшим отсидеться под двуспальным ложем.

Напрасно Ката бегала по комнате с веревочкой и привязанным на конце пером, напрасно гоняла любимый котом шарик – старания не принесли должного результата. Для себя Парамаунт решил окончательно и бесповоротно – пока Катка не смоется из дому, он из-под кровати ни лапой.

Опустившись в кресло, Ката посмотрела на часы. Время поджимает. В салоне она должна быть ровно в два, а если учесть загруженность столичных дорог и неминуемые пробки, то в идеале выезжать нужно без промедлений. Но как? Как явиться в салон без главного клиента – Парамаунта?

Нет, надо срочно что-то решать.

Конечно, можно махнуть рукой и взять с собой Лизавету, которая, к слову сказать, обожает сидеть в перевозках. Но в этом случае Катарина сильно рискует. Да чего тамрискует, она попросту подвергает свою жизнь серьезной опасности. Если Розалия увидит видоизмененную питомицу, она не оставит от невестки мокрого места.

Жаль, но вариант с Лизаветой пришлось отвергнуть.

Арчибальд, сидя на шкафу, перестал материться и с неподдельным интересом наблюдал за Копейкиной.

– Ката! Ката! – картавил пернатый.

– Отстань, не до тебя.

– Ката! Позвони мне на сотик, детка. Я сейчас занята! Куда вы запропастились, мать вашу! – Арчи перелетел Копейкиной на плечо и коснулся мощным клювом мочки ее уха.