Вылетели стёкла, от грохота заложило уши, и ударной волной нас обоих отбросило метра на два. Я рухнул на спину, больно ударившись копчиком о тротуар. Изя приземлился рядом, вспахав носом асфальт.

– Зачем вы взорвали своё ателье?! – закричал я, пытаясь перекрыть шум огня.

– Таки это не я! Или я зря родился?! – едва не плача, взвизгнул он, с хрустом выпрямляя пострадавший нос.

Я с трудом поднялся на ноги и, прихрамывая, выбежал на улицу. Ведьмы у дверей ателье уже не было. Мне оставалось лишь мысленно проклинать себя за то, что не разглядел в той дамочке прожжённую террористку. Жаль сапёры не успели вывезти из дома всю взрывчатку. Собственно, о доме как таковом тоже речи уже не шло…

Всё было в дыму, уцелели только чёрные прокопчённые стены, от мебели остались выгоревшие обломки, а сверху сыпались разноцветные лоскутки тканей. Вроде как и на Веницуанском карнавале, но почему-то нам было невесело. Ведь там осталась и моя почти новая куртка.

Портной подполз ко мне на коленях и начал с большой осторожностью биться головой о тротуар, изображая неконтролируемую истерику.

– Таки я же вам говорил, что они меня разорят?! Они мне взорвали-и ателье-э!

– Зато вы живы.

– И чем оно компенсирует мне убытки? – взвыл месье Бронштейн, пытаясь поймать меня за щиколотку. – Ви же дадите мне справку для помощи из средств городского бюджета, или я зря родился?!

– Мне слабо верится, что вы не подсуетились вовремя застраховать ваш бизнес…

– Ой вей, а ви знаете, какие у них выплаты?! Это же чистой воды грабёж! – сменил тон Изя Изряилевич. – Но я таки подам на вас в суд и получу компенсацию! Ви мне за всё заплатите! Я буду жаловаться, долго и нудно, ви устанете первым.

Смысла заходить и искать в развалинах какие-нибудь улики не было. Я вызвал пожарных, второй раз за день. Стараясь быть максимально вежливым, посадил портного в машину и поехал в участок. По пути позвонил шефу, на всякий случай, вдруг он уже засобирался домой. Старина Базиликус пробурчал, что из-за всех этих взрывов он скоро станет ночевать в участке, а жена выгонит его из дома.

Я только-только успел поставить машину на стоянку, как шустрый Изя Изряилевич выскользнул наружу, кинулся в отделение и чуть не ногой распахнул дверь в кабинет комиссара полиции. Визг был такой, что у нас чуть электричество не вырубило…

– Таки они взорвали моё ателье! И где теперь ваша милая жена, шоб она жила ещё сто лет и была всё так же красива, будет шить себе платья? Я уже почти заказал для неё двадцать метров лучшего парашютного шёлка на модненький пеньюар! – вопил пособник террористов, стараясь привлечь к себе как можно больше внимания.

Я слегка вздрогнул и удивлённо покосился на смутившегося комиссара. Никогда не видел его жены, но каких же габаритов она была, если на один её пеньюар нужно двадцать метров шёлка?

– Вы в порядке? – Шеф поманил меня, игнорируя пылающего неправедным гневом Бронштейна.

Я устало кивнул.

– Что там произошло?

– Взрыв. Всё сгорело подчистую. Я думаю, все улики уничтожены. И если это не он, – я кивнул на Изю, – то, возможно, я видел ту, которая это сделала.

– Женщина?

– Да.

– Таки вся из себя тощего телосложения, неопределённых лет, длинное платье, тёмные волосы, нос крючком, на голове чёрная шляпа и страшная, как моя жизнь?

Я подозрительно посмотрел на портного:

– Так вы её знаете?

– Большинство моих клиенток так выглядят, или я зря родился? – Он задрал подбородок, как ангел-шпион на допросе в прокуратуре ада.

– Ведьма? – предположил комиссар.

– Именно. Обычная чертовка не стала бы взрывать здание в центре города, а вот ведьмы способны на всё. Давайте спросим у самих террористов, думаю, они наверняка её знают.

Я развернулся на выход, в сторону камеры предварительного заключения. Но шеф остановил меня смущённым кашлем.

– А их уже нет, – досадливо поморщился он. – Только что увезли. Я вызвал подмогу из окружного управления, ещё когда вы поехали в ателье Бронштейна, чтобы уменьшить количество взрывчатки. Они их и забрали. Вроде как распоряжение из центра, террористов сейчас приравнивают к особо опасным преступникам. Кстати, надо сообщить им о втором взрыве, и пусть спросят у задержанных про ведьму.

Он пошёл за свой стол и поднял трубку телефона, а я отвлёкся на шум в передней. Оставив Изю Изряилевича наедине с комиссаром Базиликусом, я вышел из кабинета. Неподкупный Чунгачмунк преграждал дорогу странному визитёру с горящими глазами и короткими рожками. Мужчина был в строгом полупальто, с дипломатом в руке и явно не привыкший к полицейским правилам.

– Месье, мы работаем до пяти, заявления принимаются с восьми утра, – сказал я. – Или у вас случилось что-то серьёзное?

– Я к Изе Бронштейну. Таки я его адвокат!

Из моей груди вырвался глухой стон. Мало нам было одного такого Изряилевича, так второй припёрся. Я деликатно постучал в дверь кабинета шефа.

– Тут ваш защитник пришёл, – сообщил я Изе, недоумевая, когда же он успел озаботиться адвокатом.

– Таки какой ещё защитник?! Я только что из-за вас потерял ателье, а ви ещё навязываете адвоката-защитника за мой счёт?

– Значит, это не ваш адвокат?

– Я его впервые вижу! – заявил он, вглядываясь в пришедшего через моё плечо.

Я обернулся к «адвокату»:

– Чмунк, арестуйте этого афериста, он не…

Индеец не успел. Потому что этот тип, отскочив, мгновенно вытащил из дипломата длинную полосу зелёной ткани, намотал себе на голову и рванул на груди полупальто. Мы ахнули – под ним был уже такой приевшийся нам всем за день жилет шмахида. Только у этого пуговицы были синие, в отличие от чёрных Бронштейна.

– Н-не хватайтесь за оружие, господа полицейские, – сказал он, слегка заикаясь от страха, но уже без всякого акцента. – Просто отпустите моих боевых товарищей, и останетесь живы.

– Вы немного опоздали. Их уже увезли, – бесстрастно отрезал шеф прямо из кабинета.

– Это правда? – Террорист обвёл всех отчаявшимся взглядом.

Я, капрал, вождь и даже Изя Изряилевич по очереди кивнули.

– Задница архангелова! Ну не зря же я ездил в соседний город за жилетом… Тогда… тогда я здесь, чтобы наказать предателя! Извините, что попадёте под раздачу. Но ничего, дьявол в пекле узнает своих!

Побледневший Базиликус замер, Флевретти икнул и спрятался за компьютером, Чунгачмунк запел погребальную песню, с которой он должен был встретить предков, я с трудом удержал свою руку над табельной кобурой, и лишь один Изя Изряилевич сохранял невозмутимое спокойствие.

– Таки за что? – искренне возмутился он. – Где был суд? Где присяжные, где сам приговор? Шо такого я вам сделал?! Разве кто-нибудь скажет, что Изя Изряилевич шил плохие жилеты, или я зря родился? Да на них ни разу не было ни одной жалобы! Потому что жаловаться было некому. А теперь ви взрываете моё ателье, лишая меня куска хлеба без масла, и у вас хватает наглости ещё прийти сюда и клеветать на меня перед этими уважаемыми господами, говоря, что я предатель? Таки где у вас совесть?! Кого я вам предал?