Раздался телефонный звонок, и Дацин навострил уши.

– Алло… – из трубки послышался взволнованный незнакомый голос. – Господин Чжао? Это ведь вы хотели купить антикварные книги из коллекции моего деда, верно?

– Да, всё так.

– Цена, возможно…

– Всё в порядке, хорошие книги того стоят. Скажите, когда вам будет удобно встретиться?

Собеседник назначил место и время и засыпал Чжао Юньланя комплиментами вроде «вы истинный ценитель» и «культурное наследие для вас не пустые слова», а затем неохотно повесил трубку.

– Этот бедолага даже не догадывается, что ты ярый фанат блокбастеров, а из книг читаешь разве что руководства по боевым искусствам, – холодно подметил Дацин. – Ну что, какие планы, начальник? Надеешься дорогими подарками расположить к себе профессора? Смотрю, тебе совсем заняться нечем.

Чжао Юньлань убрал кошелёк и ключи от машины в карман, взял кота за шкирку и, несмотря на возмущённое мяуканье, вышвырнул из кабинета. Чу Шучжи, услышав шум, оторвался от графика изменений биржевых котировок, но успел разглядеть лишь мелькнувший вдалеке силуэт начальника. За соседним столом Чжу Хун заключила со вздохом:

– Опять пошёл дурью маяться.

Когда Чжао Юньлань заприметил Шэнь Вэя на выходе из учебного корпуса Лунчэнского университета, на город уже начали спускаться вечерние сумерки. Профессор, увидев его машину, сразу ускорил шаг и направился в сторону парковки. Полицейский не стал окликать Шэнь Вэя и медленно поехал за ним, напевая весёлый мотив. Под любопытными взглядами проходящих мимо студентов профессор всё же сдался.

– Добрый вечер! Что привело вас сюда? – спросил он, подойдя к машине.

Чжао Юньлань опустил стекло и с лучезарной улыбкой протянул ему большую деревянную коробку.

– Это вам.

Шэнь Вэй заглянул под крышку и сразу стал отнекиваться:

– Это слишком дорогой подарок, я не могу…

– Да вы сперва послушайте, – перебил Чжао Юньлань. – Это не от меня. Друг одного моего приятеля собрался переезжать за границу. Дома остаётся большая коллекция антикварных книг, издания в шёлке, на бамбуковых дощечках – он просто не может взять их с собой. Отдавать кому ни попадя жалко, вдруг испортят. Так они временно оказались у меня, а я, в свою очередь, сразу вспомнил о вас. Думаю, вы, как никто другой, оцените их по достоинству. Профессор Шэнь, сделайте одолжение, примите их.

Настоящий подхалим.

– Я…

– Ну же! Мы ведь с вами не первый день друг друга знаем, неужели вы откажете мне в такой мелочи? Позаботьтесь о книгах. Сейчас я тороплюсь на встречу с другом, а завтра приглашаю вас на ужин, надеюсь, вы придёте.

Не дав профессору и слова сказать, Чжао Юньлань унёсся прочь. Он привык считать, что человек с хорошим вкусом не может довольствоваться компанией пустоголовой красотки и друзей-собутыльников. А невежды, даже если у них заводятся деньги, начинают строить из себя эстетов и скупать произведения искусства без разбора.

Полицейский бросил взгляд на Шэнь Вэя в зеркало заднего вида и ещё раз произнёс про себя его имя. При всей противоречивости своего характера профессор напоминал драгоценную фарфоровую вазу, которую безумно хочется заполучить себе в коллекцию хоть на несколько дней. Что уж говорить, один его номер в телефонной книге в разы повышал культурный уровень Чжао Юньланя.

Жёлтый источник, преисподняя.

Палач облаком чёрного тумана ворвался в мир теней. Демоны вскочили со своих мест и хором поприветствовали уважаемого гостя. Тот едва уловимо кивнул в ответ и заметил, как духи расступились, пропуская паньгуаня[42]. Чиновник, облачённый в красное одеяние, напоминал жениха в день свадьбы. Просеменив вперёд, он остановился в трёх чжанах от гостя, вытер холодный пот с лица и начал заготовленную приветственную речь.

– Меньше слов, – остановил его Палач. – Появились какие-нибудь новости о Часах перерождения?

Паньгуань покачал головой:

– Мы задействовали почти всех служителей, но так и не нашли ни одной зацепки. Скорее всего, демон применил какие-то чары. Но не волнуйтесь: едва появятся вести, мы тотчас вам сообщим.

Острый взгляд Палача пронзал даже пелену чёрного тумана.

– Четыре великих артефакта – опора преисподней и всего мироздания. Не мне вам говорить, что возвращение Часов перерождения – дело исключительной важности. В последнее время меня не оставляет дурное предчувствие. Полагаю, Клин гор и рек тоже скоро даст о себе знать.

Эти слова привели обитателей преисподней в ужас.

– Что?! – вскрикнул судья.

– Артефакты возвращаются один за другим. Демон хаоса сбежал, а значит, Великая печать уже не так сильна, – спокойно проговорил Палач, не обращая внимания на всеобщую панику. – Нам нужно собрать все четыре артефакта прежде, чем Печать разрушится окончательно, иначе последствия будут необратимы. Теперь, когда Часы перерождения вновь оказались в руках Демона хаоса, медлить нельзя.

– Я сейчас же доложу обо всём десяти владыкам! Общими усилиями трёх миров мы разыщем Демона хаоса и его приспешников.

Дослушав, Палач едва заметным жестом попрощался и пошёл к выходу. Паньгуань окликнул его после короткой паузы:

– Господин возвращается в мир смертных?

– Да, – ответил Палач и бросил на чиновника холодный взгляд. – Разрешите откланяться.

Едва Палач растворился в воздухе, вежливая улыбка сошла с лица паньгуаня. Счастливый жених в мгновение ока превратился в новобрачного, сыгравшего призрачную свадьбу[43].

– Господин, это… – подал голос Посланник тьмы.

– Когда Печать напоминает о себе, жди беды. При создании Печати пал великий Фуси, затем она дважды ослабевала. В первый раз погибла Нюйва и стали угасать силы Шэньнуна. Во второй – Дух пустынных гор вошёл в круг перерождения. Теперь, в эпоху, когда духовная энергия мира истощена и тускнеют звёзды, нам уже не найти следов древнейших богов. Что же будет, если Печать вновь ослабнет?

– Разве не Палач является хранителем Печати?

– Палач? – судья холодно усмехнулся. – У них с Демоном хаоса общее происхождение. В своё время Дух пустынных гор превратил Палача в полубога, и лишь благодаря этому его не заточили за Печатью вместе с собратом. Ты искренне веришь, что он не предаст нас? Мы до сих пор не знаем, каким образом Часы перерождения попали к Демону хаоса.

Посланник изменился в лице.

– Но Дух пустынных гор доверил ему охранять Печать… – напомнил он.

– Печать создана великим Фуси, никто, кроме древнейших богов, не может справиться с ней. Когда обрушилась опора неба, сила Паньгу ослабла, духовная энергия начала угасать, чародеи и демоны стали терять силу, и доверить охрану Печати было некому. У Духа пустынных гор не осталось выбора.

– Палач – древнейший полубог, – в ужасе подхватил Посланник. – Кроме Духа гор, никто не может его остановить. Как быть, если он взбунтуется?

Паньгуань долго молчал. Вдоль Жёлтого источника разносился погребальный звон, шелестели бесчисленные ликорисы. В мире теней стоял