– Ты шутишь?.. Нашел, когда шутить...

Медленно, но верно Алика отходила от шока.

– Это не шутка. Это способ поднять тебе настроение...

– Я... Я хочу домой...

– А с этими что делать?

– Не знаю, – пожала она плечами. – Я хочу домой...

– В милицию звонить надо.

– Не надо милиции...

– Но это ж твои соседи. Ты хочешь, чтобы тебя еще раз сюда затащили?

– Нет.

– Тогда вызываем ментов.

– Ну, будут менты. И что дальше? Заберут этих выкидышей. А они через месяц выйдут. И что?..

– Почему выйдут?

– А потому что никто ничего не докажет. Они меня изнасиловали? Нет. Убили? Нет... Вот если бы все это случилось... А это случится. Когда они выйдут... А они выйдут...

– Что же тогда делать?

– Не знаю... Хотя можно Давыда позвать. Он с ними поговорит...

– Давыда?! – недовольно поморщился Глеб. – У тебя с ним серьезно?

– Тебе какое дело? – огрызнулась Алика.

– Да нет, никакого... – пожал он плечами. – Нет мне до тебя никакого дела... Я вообще не понимаю, что я здесь делаю...

Он скользнул по Алике пустеющим взглядом и широким шагом вышел из квартиры.

Алика устремилась за ним.

– Эй, постой! Ты куда? Ты что, обиделся?

– Я?! Обиделся?! – усмехнулся Глеб. – Было бы на кого обижаться... Все, чао!

Он махнул ей рукой так же небрежно, как это сделала она, перед тем как зайти в свой подъезд.

– Глеб! Ты чего? – В голосе Алики звучало ярко выраженное беспокойство.

Она не хотела, чтобы он уходил. Но он продолжал спускаться вниз по лестнице. В конце концов он уже принял решение не иметь с ней никаких отношений. А свои решения он не меняет. Разве что в исключительных случаях.

– Глеб, постой! У меня к тебе дело!

Глеб остановился. В виде исключения. Ведь у нее к нему дело.

– Да.

Алика подошла к нему... Что это с ней? Только что была мягкой, а сейчас вновь зачерствела. Сухарь-девчонка.

– Завтра я в Москву еду. Конкурс у меня... – в ее голосе проскальзывали нотки высокомерия.

– Желаю удачи!

Глеб сделал несколько шагов вниз по ступеням. Если он ей нужен, пусть побегает за ним.

– Да куда же ты? – снова размякла Алика.

Он опять остановился, обернулся к ней.

– Ну ты же мне все сказала...

– Где же все?.. Глеб, я боюсь. Я этих наркоманов боюсь. Что, если они снова ко мне пристанут?

– У тебя ж Давыд есть.

– Да нет никакого Давыда. Весь вышел... И ты вот уходишь... Вы что, сговорились все?

– Мы?! Я не знаю, кто с кем сговаривался, а я сам по себе.

– И сам по себе уходишь.

– Ну да, дела у меня.

Теперь он играл с ней, а не наоборот.

– А завтра?

– Завтра?.. Завтра посмотрим... А что ты хотела?

– Мне завтра в одиннадцать в Москве нужно быть. Продюсерская студия «Мэри» проводит конкурсный отбор в молодежную группу. Может, мне повезет... Глеб, ты не мог бы со мной в Москву съездить?

Отказываться глупо. Тем более у него завтра свободный день.

– Мог бы... Когда выезжаем?

– Завтра в девять будь здесь... Глеб, я домой пошла. А то эти нарки по дому ходить начнут...

Глеб даже подумал, что сейчас она пригласит его к себе в гости. Чтобы он охранял ее дома. Но Алика его к себе не позвала. А напрашиваться он не стал. Неудобно. Да и не одна она живет – с родителями.

Утром следующего дня он был у Алики. Она и в этот раз не пригласила его к себе домой. А ведь могла чашечкой горячего кофе угостить – холодно на улице. Не угостила.

Глеб минут десять ждал ее в подъезде. Наконец она появилась. Было видно, что она тщательно готовилась к этому выходу. Волосы уложены в прическу, грамотно наложенный макияж, аромат духов, дорогое кожаное пальто с песцовым воротником. Но также было видно, что она готовилась не для Глеба. Она собиралась произвести впечатление на конкурсную комиссию.

Глупая. Если проводится отбор в молодежную группу, то нужно было одеваться в стиле «я тащусь с тебя, тинейджер». Впрочем, она взяла его с собой не для того, чтобы он давал ей советы.

– Хай! – поприветствовал ее Глеб.

– Здравствуй, – прохладно поздоровалась она.

Глеб для нее – телохранитель. И, похоже, она ждет от него соответствующего отношения к себе. Неужели она думает, что он будет падать перед ней ниц и кричать «О моя госпожа!»?

Они вышли на улицу. У автобусной остановки стояли машины, возле которых гужевались таксисты. Глеб нанял «экипаж». Алика отнеслась к этому как к должному. Хотя бы теплым взглядом отблагодарила.

– Как там наши нарки? – спросил Глеб.

– Я отцу все рассказала, – глядя куда-то в пустоту, сказала она. – Он другу из милиции позвонил... Больше они меня не тронут.

– Может, я тогда уже не нужен?

Алика пожала плечами. Здрасте! Оказывается, он ей не больно-то и нужен.

– Мне выйти?

– Да ладно, чего уж, сиди.

– Ну, спасибо!

Алика пропустила его колкость мимо ушей. Было видно, что она о чем-то озабоченно думает. Понятно, о чем. Ей певицей быть охота. Так, чтобы вся страна знала. А стать звездой невероятно трудно. Помимо вокальных и внешних данных, нужно чертовское везение.

Предстоящий конкурс дает ей шанс. Пусть один к тысяче, но шанс. И ей так хочется вытянуть свой счастливый билет. Получится ли?.. Этот вопрос она себе и задает. Поэтому так озабочена. Поэтому ей нет до Глеба никакого дела.

– Как, ты говоришь, называется студия? – спросил он.

– «Мэри».

– Ты там уже была?

– Да, была...

Вообще-то для России этот конкурс явление исключительное. Обычно звездами становятся по блату. Кто-то кого-то знает, кто-то с кем-то спит, кто-то сам себе режиссер... в смысле продюсер. А тут на тебе – конкурс. Чтобы надеяться на удачу, достаточно иметь хороший голос. А наличие голоса для российской сцены вроде как и не обязательно.

– Сегодня начинается первый отборочный тур, – взволнованно сказала Алика.

– И сколько ж вас там собирается?

– Не знаю. Я думаю, человек сто-двести будет...

Алика ошиблась. На пятачке перед студией яблоку негде было упасть. И на близлежащих улицах тоже толпился народ. Девчонок – уйма. И одна лучше другой – глаза оставить можно. Даже по самым скромным подсчетам, здесь было не меньше пятисот человек.