В иных случаях от вас потребуется отреагировать жестче, чем обычно. Заметив, что 11-летний сын становится безынициативным и безответственным в учебе, вы, возможно, откажетесь разворачиваться на полдороге из школы домой, чтобы он мог взять учебник, «непонятно как» (в который раз!) забытый в раздевалке. Вы проявите искреннее сочувствие и не забудете установить эмоциональный контакт: «Дело дрянь! Ты же не сможешь подготовиться к завтрашнему уроку», – но предоставите ему шанс почувствовать на себе последствия своей расхлябанности. А может, вы и заедете за учебником, если особенности личности ребенка или характер ситуации приведут вас к мысли, что так будет лучше. В этом весь смысл. Необходимость реагировать гибко заставляет вас принимать такое решение, которое вы считаете наилучшим в данной ситуации, а не просто действовать, не вникая в детали.

В основе своей гибкая реакция – это проявление осознанного родительства. Нужно всегда иметь в виду задачу удовлетворения потребностей ребенка – именно этого ребенка и именно в этот момент. Если такая задача является для вас главной, то установление эмоционального контакта станет естественной потребностью.

Давайте рассмотрим несколько вариантов гибкой реакции с целью установления эмоционального контакта с детьми, когда им не удается хорошо себя вести или принимать разумные решения. Сначала мы познакомимся с тремя принципами эмоционального контакта без драм, соблюдение которых поможет вам создать благоприятные условия для настройки на эмоциональную волну ребенка. Затем мы перейдем к практическим советам.

Если вы видели выступления Дэна, то возможно знакомы с идеей «темы из “Челюстей”» и знаете, как он рассказывает о ней слушателям. Вот как это происходит.

Сначала я сообщаю присутствующим, что им будет показано 30-секундное видео, во время которого им предлагается отслеживать свою реакцию. На экране появляется лес, аудитории он кажется сказочно прекрасным. Видеокамера увлекает зрителей по тропке из неотесанных камней к величественному океану. Все это время в качестве сопровождения звучит умиротворяющая фортепианная классическая музыка, создавая ощущение покоя и безмятежности идиллического пейзажа.

Затем я останавливаю видео и предлагаю просмотреть его еще раз. Я подчеркиваю, что покажу то же самое видео, отличаться будет лишь музыкальное сопровождение. Зрители наблюдают те же кадры: лес, каменную тропинку, океан. Но теперь фоном им служит мрачная и грозная музыка, напоминающая знаменитую тему из фильма «Челюсти». Она окрашивает все, что видно на экране, в совершенно иные психологические цвета. Мирная сцена выглядит угрожающей – так и ждешь, что нечто выскочит на тебя из чащи! – а тропинка ведет в какое-то место, куда мы совершенно не хотим попасть. Нет ни намека на то, что поджидает нас в водах океана в конце пути, но судя по саундтреку, это акула. Однако, несмотря на наш страх, камера неодолимо увлекает нас к океану.

Те же самые кадры, но, как убеждаются присутствующие, впечатление от них радикально меняется в зависимости от музыкального сопровождения. Один саундтрек создает впечатление мира и покоя, другой нагоняет страх и ужасные предчувствия.

Нечто подобное имеет место, когда мы общаемся с детьми. Нужно следить за «музыкальным сопровождением». Если психологическим фоном нашего общения оказывается «тема из “Челюстей”», мы утрачиваем связь с реальностью и реализуем схемы воспитания, основанного на страхе. Наше внимание целиком поглощается тем, что провоцирует нас на реакцию. Мы беспокоимся о будущем или реагируем на что-то, случившееся в прошлом. В любом случае мы упускаем то, что происходит на самом деле в данный момент, – реальную потребность ребенка и то, что он в действительности хочет сказать нам. В результате мы не делаем для него всего, что могли бы. Иными словами, «тема из “Челюстей”» мешает нам быть родителем именно этого ребенка и именно в настоящий момент.

Представим, например, что ваша пятиклассница принесла домой первые промежуточные оценки, и оказалось, что из-за пары пропусков по болезни она набрала меньше баллов по математике, чем ожидалось. Если не вступит «тема из “Челюстей”», вы объясните это пропусками или тем, что в пятом классе математика стала более сложной. Вы захотите узнать, усвоила ли она в конце концов пропущенный материал, и примете решение, стоит или нет поговорить с учителем. В общем, воспримете ситуацию спокойно и разумно.

Теперь представим, что у девочки есть старший брат, девятиклассник, привыкший относиться к домашним заданиям спустя рукава, из-за чего у него теперь проблемы с алгеброй. Уже имеющийся негативный опыт может сыграть роль «темы из “Челюстей”», которая заиграет у вас в голове, когда дочь покажет оценки. «Ну вот, опять», – зазвучит рефреном внутренний голос. И вместо того чтобы повести себя как обычно – спросить дочь, что она сама об этом думает, и постараться найти наилучший для нее выход из ситуации, – вы увязнете в мыслях о проблемах сына с алгеброй и отреагируете неоправданно остро. Начнете втолковывать дочери, чем это чревато, введете запрет на все внешкольные занятия. Если «Челюсти» разойдутся не на шутку, вы перейдете к рассуждениям о том, как трудно поступить в хороший колледж, и выстроите целую цепочку ужасов: сначала пара неважных оценок по математике в пятом классе, потом проблемы в средних и старших классах, и вот уже все университеты страны отказывают вашей дочери в приеме. Вы и не заметите, как ваша обожаемая пятиклассница превратится в бездомную нищенку, толкающую тележку с пожитками к картонной коробке под мостом, где она ночует. И все это лишь потому, что она перепутала знаки «больше» и «меньше»!

Залог правильной реакции на ситуацию – осознанность. Как только вы поймете, что в голове у вас звучит «тема из “Челюстей”», вы сможете переключиться в другой режим и уйти от воспитания страхом со ссылками на негативный прошлый опыт, ничего общего не имеющий с нынешней ситуацией. Вместо этого вы сумеете установить эмоциональный контакт с ребенком, который наверняка чувствует себя не в своей тарелке. Вы дадите ему именно то, в чем он сейчас нуждается: безусловное внимание и вовлеченность родителя, воспитывающего только его и только в связи с конкретными обстоятельствами текущей ситуации – и никаких прошлых или будущих страхов.

Это не означает, что не нужно обращать внимание на постепенно складывающиеся паттерны поведения. Есть также риск угодить в ловушку отрицания – придавать чрезмерное значение контексту, в котором наблюдается нежелательное поведение ребенка, или выискивать всевозможные оправдания его постоянным проблемам вместо того, чтобы обдумать встречные меры или помочь ребенку выработать необходимые навыки. Вам наверняка знакомы родители, ребенок которых никогда ни в чем не бывает виноват и ни за что не отвечает.

Если поиск оправданий для ребенка становится привычным делом для родителей, значит, они находятся под воздействием другой разновидности «темы из “Челюстей”». Этому особенно подвержены родители детей, которые тяжело болели в раннем детстве. Внутренний «саундтрек» заставляет их чрезмерно опекать ребенка, обращаясь с ним так, будто он до сих пор все та же хрупкая кроха.