– Вот лицемер! – ахнула Тера, первой заходя туда. Гуанг следом.

– Она тоже хороша, – сказал он. – Алла. А ты еще говорила о ее благоразумии! А этот… – скривил он рот, – балованный ребенок. Ему бы хоть разок родиться оборванцем и поголодать!

– Но как же она проскользнула мимо нас?

– Спустилась с балкона вниз, всего-то второй этаж, – Гуанг взглядом указал на обвивающий перила плющ.

– Где же они? – прищурилась Тера.

– Сидят на берегу. Развлекаются тем, что гоняют туда-сюда волны, – китаец указал на две фигурки вдалеке. – Вернее, малыш ее развлекает. Посмотри, что творит-то, бесстыдник! Сюда скоро сбегутся журналисты!

Море, и в самом деле, вело себя необычно. То вдруг светлело, становясь прозрачным, как слеза, то мрачнело, почти чернело, а то вдруг из пучины поднималась струящаяся фигура женщины, которая через минуту рассыпалась на тысячи сверкающих брызг. Вздымающие волны рисовали причудливые цветы, плели кружевные узоры, в которых угадывались арабские письмена, вода сделалась тягучей, как желе, и легко застывала в воздухе, принимая самые странные формы. А то вдруг над волнами поднялось огромное сердце, и на бешеной скорости понеслось к берегу. Белоснежные буруны, образующие его контур подлетели к самым ступням сидящей на песке женщины, сердце какое-то время висело в воздухе, прямо над ней. А потом рухнуло, словно разбилось вдребезги, обрызгав ее босые ноги.

Тера ахнула.

– Какой же он все-таки ребенок!

– Да, но его игрушки способны стереть с лица земли целые континенты. Тайфуны, цунами. Или проливной дождь, не прекращающийся неделями.

– Она-то что себе думает? Алла?

– Она еще не до конца понимает, что происходит. И кто она такая не понимает, хоть и называет себя Ангелом Огня. Алла в первую очередь – красивая земная женщина. Не сомневаюсь, что за ней многие мужчины ухаживали. Но такое, – Гуанг кивнул на волнующееся море, – с ней впервые.

– Надо идти к ним! – спохватилась Тера. – А то он начнет поднимать со дна морского галеоны, груженые золотом! Или пригонит стаю дельфинов!

– Хорошо еще, дельфинов, – хмыкнул Гуанг. – Не морских котиков, или китов. А не то – акул. Он ведь хищник. Лев пустыни… Нет, какая беспечность! Ведь это видит не только Алла!

… Она и в самом деле сказала:

– Билял, перестань немедленно!

– Как мне еще рассказать о своих чувствах? – его необычные глаза нырнули в густую тень ресниц.

– Мы с тобой договорились: никаких чувств.

– Но я тоскую. Душа моя плачет.

Море и в самом деле встало стеной, на этот раз серое, хмурое, и по этой стене, словно слезы, полились потоки воды.

– Прекрати! – вздрогнула Алла.

Стена тут же рухнула, а к берегу побежала огромная волна. Казалось, она вот-вот с головой накроет сидящих на песке мужчину и женщину. Но вопреки всем законам природы, волна, приближаясь к берегу, становилась все ниже и ниже, а подойдя вплотную, облизала песок и легла у ног Биляла, словно ласковая кошка. Он протянул руку, и море лизнуло ее языком соленой волны.

– Это самое прекрасное объяснение в любви, которое я когда-либо видела, – призналась Алла. – Даже когда мой номер усыпали лепестками роз, я не почувствовала ничего, кроме раздражения.

– Что розы! – расправил плечи Билял. – Я подарю тебе целый мир! Хочешь быть морской царицей? Или королевой пустыни? Я построю для тебя огромный дворец в прекрасном цветущем оазисе. Застелю все полы мягкими коврами и погружу этот дворец в прохладную негу. Мы будем пить щербет и лакомиться восточными сладостями. И наш путь, куда бы мы ни пошли, будет осыпан лепестками роз. Не слушай Теру, нет никакой опасности. Мы можем, наконец, быть вместе.

– Наконец?

– А разве ты не видишь сны?

– Вижу, но большей частью это кошмары, – пожаловалась Алла.

– Потому что они всегда старались нас разлучить, – Билял сердито кивнул на ярко освещенные окна пентхауса. – Они не понимают, что мир спасет любовь.

– Наша с тобой?

– Да!

– Тогда почему же до сих пор это ставило человечество на грань исчезновения и чуть не привело к гибели всей планеты?

– Откуда я знаю? – надулся Билял. – Никто ведь не читал этих свитков. Кто знает, что в них?

– Мы их найдем, – уверенно сказала Алла. – Что касается нас с тобой… – она тяжело вздохнула. – Я тебе уже все сказала. И кто ты, значения не имеет. На этот раз ничего не будет.

– Тогда зачем ты пришла? – с обидой спросил он. – Я позвал, и ты пришла. Разве не сердце тебя сюда привело?

– Ты стоял под моим балконом с таким несчастным лицом, – рассмеялась Алла. – Но я бы ни за что не спустилась к тебе, если бы не… – она оглянулась на окна пентхауса и понизила голос. – Он убил Бориса. Мне сказали: остановка дыхания. Но я знаю: Гуанг его убил.

– Кто такой Борис? – ревниво спросил Билял. – Твой мужчина? Тот, с которым ты мне изменяла?

– Ты мне никто! – вспыхнула Алла. – А Борис… Он был моим другом. Талантливый программист, который помогал мне держать под контролем биржу. Иначе Гуанг давно прибрал бы все к рукам.

– А, так это он свистнул, как выразился китаец, миллиард! Этот… Борис? – поморщился Билял.

– Деньги просто спрятали в надежное место, подальше от Гуанга Чао. Я их спрятала, как только почуяла опасность, – пояснила Алла. – Как, по-твоему, китаец узнал, что я в Тунисе? Только от Бориса. И теперь Борис мертв. Он был молодым и здоровым мужчиной. Даже не курил. И вдруг – асфиксия! Мне сказала об этом его мать. Тело нашли соседи и вызвали в Москву родителей Бориса. Меня удивляло его молчание. Ведь деньги пропали, и он должен был их хватиться. А он все не звонил. И тогда позвонила я…

– Ты пришла искать у меня защиты?

– Ну, конечно! Ты же видел, как Гуанг пытался меня убить, ты сам сказал.

– Да, я видел, – кивнул Билял. – Не только я, но и Азиз. Мы с Терой вовремя вмешались. Что ты хочешь, чтобы я с ним сделал?

– Пока ничего. Нам нужно прочесть этот свиток. А сначала найти его. Без Гуанга мы не справимся. Просто будь рядом.

– Я ни на секунду тебя не оставлю, – заверил ее Билял. – Хочешь – ночуй в моей спальне. Это в целях безопасности, – невинно добавил он.

– В целях безопасности не мешало бы тебя поджарить, – сердито сказала Алла.

– У тебя не получится, – рассмеялся Билял. – Разве ты не пыталась прожечь взглядом дырку в моем пиджаке? Все, что тебе осталось – это барашек. И скатерть, которую я, кстати, тут же и потушил, – хвастливо сказал он.

– Все-то тебе игрушки, – ласково попеняла ему Алла, и вдруг напряглась. – Они на балконе.

– Кто?

– Тера и Гуанг. Смотрят на нас.