– О да. Пожалуйста, скажите ей, что я скоро буду.

Когда экономка вышла из комнаты, София взяла кружку с горячим кофе и сделала глоток, потом подняла глаза и увидела, что Томас пристально смотрит на нее. София поставила кружку.

– Ты помнишь миссис Барнс.

– Твое нежелание отвечать на мой вопрос лишь подтверждает, что что-то произошло. Тот негодяй не… Он ведь не обидел тебя, не так ли?

Она не могла рассказать ему, как глупо себя вела.

– Разумеется, нет. Правда, Томас. – Она махнула рукой, показывая, что тема закрыта. – А сейчас, думаю, мне следует пойти посмотреть, с чем сегодня пришла миссис Барнс.

– София?

– Да.

Она встала и поставила чашку на стол. Глаза жгли подступающие слезы.

Томас ударил руками по столу.

– Что сделал этот подлец?

– Ничего. Я устала, вот и все. – Он открыл рот, потом закрыл его. – Я рада снова оказаться здесь. – София направилась к двери, уже взявшись за дверную ручку, она обернулась к Томасу: – Спасибо.

– За что?

– За то, что не задаешь лишних вопросов и за обещание не устраивать допрос лорду Уэстфилду.

– Я не давал такого обещания.

– Но ты его дашь, не так ли?

В комнате воцарилось неловкое молчание.

– Разумеется, – наконец произнес он. – Если ты этого хочешь.

Она кивнула и вышла из кабинета, желая положить конец этому разговору.

Хейден, сидевший за письменным столом, поднял голову и посмотрел на Хоторна, который вошел в его кабинет с серебряным подносом, в центре которого лежала визитная карточка.

– Некто мистер Амбрус Варга хочет вас видеть, милорд.

– Пусть войдет.

Хейден отодвинул в сторону большую стопку нераспечатанных писем, скопившихся за три недели с момента ухода Софии. Он потер переносицу и бросил недовольный взгляд на гроссбухи и ежемесячные отчеты, беспорядочно, словно несущественные бумажонки, разбросанные по столу. Если он не займется деловыми документами, то скоро его финансовое положение сильно пошатнется.

Варга вошел в комнату. Последние два года здорово сказались на этом венгре. Казалось, что морщины на лице пожилого человека вырезаны из камня, а его длинные усы и бакенбарды стали совсем седыми. Тем не менее он все еще оставался лучшим частным сыщиком, которого мог предложить Лондон.

Хейден знаком указал на один из стульев перед письменным столом. Какое же упрямство заставило его нанять этого человека? И еще важнее: чего он надеялся этим добиться?

– Итак, расскажите мне, что вы узнали.

Хейден откинулся на спинку стула и вытянул ноги.

– Пока очень немногое, милорд.

– Что у вас есть на данный момент?

Варга достал из нагрудного кармана небольшой блокнот в переплете из черной кожи.

– Мисс Камден живет в Челси, точнее, в Чейн-Уок.

– Там у нее квартира?

– Нет, это частная резиденция.

– Частная резиденция? – переспросил он.

– Да, у нее есть экономка и несколько слуг, но в доме живет только экономка.

Хейден бросил взгляд на графин с бренди, стоявший в буфете. Слишком рано поддерживать себя алкоголем, но, возможно, повод выпить появится, когда он услышит ответ на свой следующий вопрос.

– Кто оплачивает аренду и платит слугам?

Он напряженно вглядывался в лицо сыщика, опасаясь услышать имя Тримбла.

– Все имущество является собственностью мисс Камден. Все полностью, дама переехала туда почти три года назад.

Уэстфилд давно понял, что София выросла в обеспеченной семье. Он посчитал, что она оказалась в стесненных обстоятельствах из-за каких-то финансовых осложнений или в силу жестокого поворота судьбы, но, оказывается, она была женщиной со средствами. Следующее сообщение Варги озадачило его еще сильнее:

– Когда она приехала, с ней был ребенок.

Хейден резко подался вперед, едва не сдвинув с места огромный стол.

– Ребенок? – в его голосе звучало неверие.

– Соседи не очень разговорчивы, но одна из их горничных поделилась подробностями. Она сказала, что девочка очень похожа на мадам.

Хейден готов был поклясться, что земля под ним сдвинулась. Ребенок. Он такого и представить не мог. Однако это многое объясняло. Вот почему она удалилась из общества, к которому принадлежала по рождению.

– Вы сказали «был». А где ребенок сейчас?

Варга дернул себя за левый ус.

– Горничная сказала, что почти два года спустя ребенок умер.

Умер. Слово эхом отозвалось у Хейдена в голове. На сердце стало тяжело, когда он вспомнил, как быстро София подружилась с Селией. Как же она справилась с потерей собственного ребенка?

– Продолжайте, – велел он.

Мужчина закрыл блокнот.

– Это все, что у меня есть на данный момент. Завтра я займусь поиском приходских записей. Посмотрим, что еще мне удастся найти.

– Я рассчитываю, что на следующей неделе у меня на столе будет лежать полное досье.

– Некоторые приходские записи находятся в беспорядочном состоянии, милорд. Может потребоваться…

Хейден поднял руку, призывая к молчанию.

– Терпение не относится к числу моих достоинств.

Он встал и пожал мужчине руку, давая понять, что разговор окончен. Варга кивнул.

– Я буду держать с вами связь, милорд.

Когда детектив вышел из комнаты, Хейден, зло сцепив пальцы, невидящим взглядом уставился на бронзовый чернильный прибор. У Софии была дочь. Он был совершенно не склонен выносить какие-то моральные суждения, особенно с учетом собственного образа жизни, но эта информация явилась для Хейдена полной неожиданностью. Когда он целовал Софию, она казалась такой неопытной. В раздражении он смахнул на пол лежащие на столе бумаги и бухгалтерские книги. Почему он так зол? Это оттого, что какой-то негодяй сделал ей ребенка, а потом, вероятно, оставил ее? Или причина в том, что она испытала боль потери дочери? Уэстфилд сидел и тупо разглядывал устроенный им беспорядок. Вряд ли сегодня вечером он сможет изобразить хоть жалкое подобие деловой активности. Хейден вынул из жилетного кармана часы, Саймон и еще несколько приятелей собираются сегодня в пабе «Герб». Он встал. Он не собирался туда идти, но ему необходимо отвлечься. Нет, ему необходимо напиться.

Паб был пропитан запахом алкоголя и табака. Хейден поднес стакан к губам и сделал большой глоток виски. Оцепенение, едва не поглотившее его, сжалось под огнем крепкого алкоголя, попавшего в его желудок. Он поставил почти пустой стакан на стол и начал крутить его между ладонями. Янтарная жидкость, плескавшаяся на дне, вбирала в себя цвет потемневшего дерева стола, а затем ловила огоньки керосиновых ламп, висевших над ним. Эти переливы темного дерева и ярких бликов пламени ламп напоминали ему о темных глазах Софии, наполненных слезами. Хейден снова поднес стакан ко рту и осушил его. Он посмотрел на сидевших за его столом: они оживленно что-то обсуждали. За последние полчаса он не уловил ни одного сказанного ими слова. Он пришел сюда, чтобы забыться, для этого ему нужно было выпить еще немало, только тогда он мог бы обрести какое-то успокоение и отвлечение от не дававших ему покоя мыслей. Уэстфилд нервно оглядел пивную, высматривая официантку.