– Леша. Да что с тобой? – спросила Ада, пытаясь вырвать у меня очередной бокал спиртного из руки.

В голове у меня уже шумело, и земля под ногами ходила ходуном, злоба в душе вихрилась и душила.

– Ты же меня хотела, куколка? – хмыкнул я и притянул к себе.

Ада вскрикнула, видимо, я чересчур сильно сжал ее запястье, но сейчас меня это не волновало. Она обмякла в моих руках, позволяя делать с ней все, что я хочу. Хорошая баба, покладистая, не то что эта наглая идиотка.

– О да, Алла… – простонал я.

Ада замерла на миг, но промолчала.

Глава 11

В квартирку Елкиной я ввалилась в состоянии, близком к обмороку. Странная, такая непривычная тишина, стоящая в Валькиной квартире, меня удивила и слегка напугала. Обычно-то у нее дым коромыслом, музыка орет, а тут просто как на погосте. Я услышала легкий смех и почти бегом понеслась на звук.

Дверь в кухню была закрыта, я дернула ее на себя и взвыла. Меня окатило ледяной водой, а потом больно ударило по макушке пластмассовым ведром. Ну погоди, подруга, знаю, чьих рук это дело. И ведь эта дура, скорее всего, не только этот лайхфак показала, впитывающей пакости, как губка, хулиганистой девчонке. Из-за двери раздался дикий ржач Елкиной и тихое хихиканье Лидочки.

– Убью! – взревела я и ломанулась вершить суд, но не учла, что ведро – самая легкая из египетских казней в арсенале способной на разные заподлянские штучки Валюхи.

Ноги у меня разъехались в стороны, и я, заскользив по полу, словно впервые вставшая на коньки корова, вломилась в кухню, вышибив хлипкую фанерную дверь своим телом.

– Елкина, это было клево, – успела я услышать радостный голосок своей воспитанницы, – ты видала, какая у Аллы морда была? Глаза – во! Волосы дыбом, и рот так смешно она открыла!

– Да у нее всегда такая физиономия, ты ее с утра еще не видела, – вторила ей Валька.

Ну надо же, нашла себе близкую по интеллекту подругу – семилетнюю девочку, от которой после знакомства с этой паразиткой можно ожидать любой гадости. Валька горазда на пакости.

– Алла, ты как? – участливо поинтересовалась Козюлька, и я тут же перестала на нее злиться. Ну вот не могу я на эту девочку обижаться, не знаю почему. Может из-за того, что она чертовски похожа на своего мерзавца-отца, от мыслей о котором у меня тут же свело живот.

– Жить буду, – спокойно ответила, хотя в душе у меня творилось форменное безобразие.

И дело было не только в злости на этого несносного сноба. Теперь я уже могла себе признаться. Я ревновала и очень хотела отомстить ему за унижение и такое вопиющее невнимание.

– Ну и хорошо. Мы с Елкиной наготовили, будешь кушать?

– Вы с Елкиной… чего? – офигев, спросила я.

Валька и готовка – две вещи несовместные. Она способна из вкусных продуктов сварганить такое адское месиво, что и соседский Бобик побрезгует притронуться к вкусняшке даже лапой.

– Приготовили ужин! А еще я сегодня ела доширак! Такая вкуснотища! – захлебывалась впечатлениями Лидочка.

Да уж, вся таблица Менделеева в одной коробочке, Адольфовна бы лабутены откинула, узнай, чем моя подруга накормила ее маленькую внучку.

– Да. Поем, пожалуй, – растерянно кивнула я и вздрогнула.

Кто придумал эти адовы телефоны? Как раньше было хорошо: ушел из дома – и все, поди тебя найди, а теперь мы всегда под колпаком. Может, я, конечно, уже не первой свежести и брюзжу, как старуха, но мы были счастливее раньше, не имея доступа к огромному объему информации.

Я взглянула на табло и вскочила со стула.

– Здравствуйте, Алла Борисовна, – услышала вкрадчивый голос в трубке. – Вы можете сейчас говорить?

– Могу, – кивнула, глядя на вертящуюся вокруг Козюльку, – подождите минуточку…

Я вышла в соседнюю комнату и прикрыла за собой дверь, очень надеясь, что пронырливая девчонка и не менее пронырливая Елкина не сидят сейчас с банкой возле двери, растопырив свои вездесущие уши. Хотя девочкам некогда. Последнее, что я успела заметить, покидая кухню, это то что они колдовали над каким-то жуткого вида зеленым месивом, бурлящим на плите. Еще подумала: только бы они меня его пробовать не заставили.

– …Внимательно! – гаркнула я в трубку так, что в оконной раме звякнуло стекло.

Ну да, мы с Елкиной так и не соизволили сменить старые рамы на стеклопакеты.

– Алла, мы не знакомы, но у меня к вам есть очень серьезное предложение. Серьзное и заманчивое.

– Давайте я буду это решать сама, уважаемый инкогнито, – хмыкнула, – хотя меня терзают смутные сомнения, не вы ли меня ущипнули за задницу, за что получили по физиономии? Давайте сорвем маски, Андрей Михайлович, и приступим уже к обсуждению вашего предложения. Я очень не люблю, когда тянут Клеопетра за мандаринки.

– Не понял, – ошарашенно буркнул Славов.

Ну конечно, я его узнала сразу, такого противного, отвратительно самовлюбленного мужика трудно не запомнить на всю жизнь. Честно говоря, я думаю, что отправной точкой моего увольнения стала именно та история в коридоре концерна, когда я на глазах у десятка сотрудников припечатала его по наглой лоснящейся харе.

– Я говорю, давайте свое предложение, пока я не решила, что пустопорожний разговор мне надоел, и не бросила трубку.

– Одна птичка мне напела, что вы сейчас работаете у Зотова няней…

Ну да, конечно, птичка-невеличка по имени Аделаида, то-то я думаю, как это она меня еще не сдала, а тут вон оно что! Даже интересно стало.

– …Так вот, я предлагаю вам восстановление на работе даже в более высокой должности за одну маленькую услугу.

Я замерла. Зная Славова, мне придется совершить совсем не маленькую подлость за место под солнцем.

– Говорите, – твердо сказала.

В конце концов, надо уже и о собственной душе подумать, тем более что меня гложет лютая обида на мерзавца, укравшего мое сердце, черт бы его побрал.

Я выслушала Славова до конца и не