Осторожно огляделась. Комната утонула в огромных сугробах. Можно было с легкостью построить пару-тройку снеговиков в нашей спальне.

— Я беременна? — едва ворочая языком, пробормотала я.

— Так и есть, — широко улыбнулся Хэл, но настороженный взгляд не отпускал меня, словно держал, уговаривал не паниковать.

— У тебя уже есть дети? — зачем-то спросила я.

— Откуда? Ты ведь моя жена, — рассмеялся Хэл.

— Это хорошо, вампир, — капельку высокомерно заметила я, и раз уж у меня плохо получалось что-то скрывать от мужа, тут же заявила: — Кажется, я не готова делить тебя с кем-то.

— С кем, малышка?! — вполне серьезно уточнил Хэл. — С того дня, как появилось пророчество о твоем рождении, я жил только тобой. Мыслями о тебе. Мечтами.

Меня окатило обжигающей волной желания. Еще один крошечный вдох аромата кожи моего вампира, или даже сама маленькая капелька крови лишили бы меня рассудка. А возможно, я уже давно стала сумасшедшей, как только увидела Хэльварда впервые, там, на поле битвы.

Протяжно зарычав, вонзила острые клыки в крепкую шею. Захлебнулась от дивного вкуса крови и от крупной дрожи, прокатившейся по телу моего мужа. С трудом заставила себя разжать челюсть. И тут же сама прижала голову Хэла к своей шее.

Это было слишком порочно, и вместе с тем, красиво и волшебно.

Хэльвард, мой сильный и сногсшибательный вампир, пил мою кровь, урча от удовольствия, словно огромный хищник.

Водоворот наслаждения утянул меня, закрутил так, что я и не заметила, как абсолютно обнаженной оказалась прижата крепким телом к мягкой постели. А очнулась лишь, когда ласковые руки устроили меня под теплым боком.

Хэльвард молчал, восстанавливал дыхание, но я чувствовала, что ему хорошо сейчас. Впрочем, и мне казалось, что я очутилась в волшебной сказке. К тому же, снежинки до сих пор размеренно кружились в воздухе и не таяли, внося больше магии в эти дивные мгновения.

— Расскажешь мне о своих снах? — тихонько попросил Хэл.

Я вздохнула. Да, наступил момент, когда уже нельзя скрывать ничего от близких, когда тайны могут оказаться роковыми и необратимыми.

— Их было много. Чаще всего я забывала их, когда просыпалась. Но были и самые яркие. Все они, так или иначе, касаются тебя, Хэл, — прошептала я, крепко обнимая мужа за талию. — И я очень боюсь, что все случится так, как я видела.

— Любишь меня? — вкрадчиво пробормотал Хэльвард.

Дикое, ослиное упрямство всколыхнулось в моей душе. А потом утихло. Зачем скрывать, если и без слов все понятно?

— Да! Доволен? — фыркнула я, не поднимая головы.

Я слышала, как сильными толчками билось сердце Хэла под моей щекой.

— Видишь, это совсем не страшно, — по-доброму усмехнулся Хэл, подтянул меня выше, на миг прижался к моему рту приоткрытыми губами, а когда я уже разомлела от ласкового поцелуя, Хэльвард, этот несносный вампир и мой любимый муж, вздохнул, но прервал поцелуй: — И я тебя люблю, дерзкая моя. Хотел бы здесь с тобой и остаться, да нужно встретиться с нашими мамами. Ведьмы всегда знают, что делать.

— Знаешь, я вспомнила кое-что, вампир! — прищурилась я.

— Интересно послушать, — хохотнул Хэльвард, он не торопился подниматься с постели, как и одеваться. Так и лежал, полностью обнаженный, смущая меня видом своего идеального тела.

— Хэльга! Твоя любовница ведь еще где-то здесь, в замке? Очень хочу с ней пообщаться поближе! — заявила я.

— Во-первых, она мне не любовница, — усмехался Хэл, но отскочил от меня на безопасное расстояние, когда из моей груди вырвалось рычание, а клыки так и зудели от желания вонзить их в мягкие ткани моего слишком самоуверенного мужа. — Во-вторых, с ней уже тесно пообщались наши с тобой братья. Ну и в-третьих, тебе нельзя волноваться.

— Да что ты! — рычала я. — Интересно, что успела она рассказать.

— Эрик говорит, Хэльга ничего не знает о матери, — скривился Хэл.

— Тогда я точно лично пообщаюсь с твоей бывшей не любовницей! — решительно заявила я и под смеющимся взглядом мужа направилась одеваться. Не могу ведь я голой устраивать допрос вампирше. А после нам предстоял тяжелый разговор с семьей.

Хэльга содержалась не в какой-нибудь подземной тюрьме без окон, а во вполне комфортабельной комнате с кроватью и отдельным санузлом. Но я бы слукавила, сказав, что вампирше жилось здесь свободно. Совсем нет.

Все стены комнаты были разукрашены незнакомыми мне символами. На окнах и на двери — те же знаки. Выходит, Хэльга не могла самостоятельно переместиться из своей камеры, пусть и чрезмерно удобной.

К тому же, запястье девушки плотно обхватил браслет с тонкой цепочкой, которая крепилась к штырю, замурованному в пол в самом центре комнаты.

Мне даже стало жаль Хэльгу. Особенно, когда я столкнулась с ее затравленным взглядом. Да и неглубокие, но четкие отпечатки от пальцев на лице вампирши говорили сами за себя.

Меня охватило зло на высокомерных мужчин. Ну, кто ведет беседы с женщиной, используя грубую силу, если нужно выведать тайны?

— Госпожа, — пробормотала Хэльга и тут же низко склонилась передо мной.

Всего на секунду я опешила. Вот это поворот! Еще недельку назад эта женщина готова была загрызть меня при малейшей возможности, а сегодня разве что пятки не целует.

— Давай начистоту, Хэльга, — подумав, проговорила я.

За моей спиной замерла личная охрана, которую я вовсе не просила. Но таковы были правила. Да и Хэлу так было спокойнее. К тому же мой муж предоставил мне выбор: два верзилы из его личной охраны, либо он сам. А я не хотела говорить с Хэльгой в присутствии моего вампира. Пришлось согласиться на первое предложение.

Я присела в удобное на вид кресло. Хэльга не пошевелилась. Так и замерла, украдкой рассматривая меня, но и не поднимая головы.

— Ты хоть раз спала с моим мужем? — флегматично поинтересовалась я.

— Нет, госпожа, — ответила вампирша.

— Но хотела? — допытывалась я.

— Матушка твердила, что я могу стать Княжной. Но …, — словно через силу проговорила Хэльга.

— Но? — поторопила я вампиршу, когда та замешкалась, а молчание затянулось.

— Я никогда не смогла бы… господин… он… — еще тише прошептала вампирша, но я прекрасно слышала каждое слово.

Я не сводила взгляда с лица Хэльги, сканировала ее глаза, каждую черту выражения лица, стремилась прочесть ее мысли.

Все, что я видела — был страх. Хэльга боялась моего мужа, свою мать, и боится сейчас меня. А страх весьма опасное чувство. Он может толкнуть на необдуманные и глупые поступки.

— Ты боишься моего мужа? — предположила я.