Это была лучезарная девочка и в придачу красавица. Большинство подростков в ее возрасте гадкие утята, а Майечка была хороша – глаз не оторвать – у нее было личико ангела. Правда, она слегка стеснялась уже оформившейся фигуры. Дети в игнатьевском интернате не ходят в одинаковом, можно выбрать что носить. Нечаева предпочитала свободную одежду, похожую на балахон. Мария Алексеевна с трудом уговорила ее перейти на брючки, футболки, платья в талию.

Майю все обожали, она стала королевой детского дома и школы. В дневнике сплошь пятерки, поведение безупречное. Добрая, не озлобленная на жизнь, отнявшую у нее родителей, ласковая девочка, во всех видевшая только положительные черты. Нечаева сдружилась с Вилкиной и Светловой, троица была просто не разлей вода. И под влиянием Майи даже Оля стала мягче, перестала скандалить. А у Ирины к выпускному классу неожиданно открылся талант.

К Новому году школьный театр готовил спектакль «Снежная королева» по сказке Андерсена. Премьеру наметили на тридцатое декабря. В назначенный день, когда все актеры пошли одеваться, Майя вдруг упала в обморок. Девочку унесли в медпункт, померили температуру: сорок. Представление оказалось под угрозой срыва. И тут к режиссеру явилась Вилкина с предложением:

– Я могу исполнить роль Герды вместо Майи.

Андрей Данилович сначала руками замахал:

– Уходи, слышать глупости не желаю!

Но Ира ему одну из сцен показала, руководитель театра впечатлился и выпустил ее к зрителю.

Играла девочка потрясающе, сорвала бурные овации, Андрей Данилович после причитал:

– Как я не разглядел бриллиант? Ирина просилась в труппу, но я в ней огня не заметил. Вот дурак! Полный идиот! Вилкиной необходимо учиться актерскому мастерству. Жаль, что она весной нас покидает, я подготовил бы ее…

Не удержавшись, я прервал плавный рассказ попутчицы:

– Интересная деталь.

Мария Алексеевна подсунула под спину подушку и продолжила повествование.

…После экзаменов на аттестат зрелости Ирине и Ольге дали по однокомнатной квартире в Игнатьеве, у Майи имелась жилплощадь, оставшаяся от родителей. Нечаева сразу укатила в столицу, поступила в вуз, стала сниматься в сериалах, она часто мелькает на экране, и Белкина искренне рада за бывшую воспитанницу. Майечку и Светлову в последний раз она видела на выпускном вечере и понятия не имеет, когда девушки уехали – ни та ни другая, купив билет до Москвы, проститься не зашли. Ирина тоже более в детдоме не появлялась. Но вот с ней Мария Алексеевна через короткое время столкнулась. И, как Белкиной показалось, та совсем не обрадовалась.

Белкина поехала осенью за грибами в Курчалово, где лучшие боровики, побродила пару часов по лесу. Начался дождь, пришлось спешить на остановку, она как раз успела на автобус. Водитель двери закрыл, и тут Мария Алексеевна заметила: по обочине бежит девушка в куртке. Она крикнула шоферу:

– Не уезжайте, пожалуйста, возьмите еще одну пассажирку!

В салон запрыгнула Ирина, держа в руке небольшую сумочку. Стоит, глазами ищет, где сесть можно. Белкина ей помахала:

– Иди сюда, место свободное рядом.

Ира подошла. Со своей неизменной улыбочкой на лице.

– Ой, здрассти, Мария Алексеевна!

Но педагог, отлично знавшая Вилкину, смекнула: недовольна бывшая воспитанница встречей. Потом заметила, что у девушки кроссовки перепачканы красной глиной, и простодушно спросила:

– На кладбище ходила? К папе с мамой? Молодец, не забываешь родню.

Вилкина вдруг побледнела, потеряла на секунду свою вечную улыбку и возразила:

– Нет. С чего вы взяли? За грибами подалась, но ливень начался, вот ничего и не собрала.

Слушала ее ложь Белкина и удивлялась. Зачем скрывать посещение погоста? Дурного в этом ничего нет, наоборот, похвально, когда человек своих умерших близких не забывает. И ведь раньше она Вилкину на вранье никогда не ловила. Вот Ольга, та чего только не выдумывала, фантазия из Светловой фонтаном била. А Ирина не лгала, но сейчас-то явно неправду выдала, причем глупую. С чем она за боровиками собралась? С маленьким женским ридикюлем? И в лесу красной глины не сыскать, такая только в Авдеевке. Там местное кладбище расположено, деревня за счет него не одно десятилетие живет – население венки мастерит, могильщиками работает.

Однако Белкина не стала свое недоумение показывать, решила на другую тему поговорить, поинтересовалась:

– Как там Оля и Майя?

Ирина отвернулась к окну.

– Не знаю, не общаюсь с ними. Завтра уезжаю, поменяла свою однушку на московскую жилплощадь.

Мария Алексеевна начала расспрашивать, хорошее ли жилье та нашла, решила, что Ира совершает глупость, и попыталась отговорить ее от опрометчивого шага.

– Солнышко, подумай! В Игнатьеве у тебя просторная квартира в хорошем месте, ты живешь одна. А в столице окажешься на выселках, да еще с общей кухней, тяжело подстраиваться под чужих людей, у каждого свои привычки-заморочки. Вдруг среди соседей пьяница попадется? В аттестате у тебя одни тройки, в вуз не поступишь. Но даже если и попадешь на студенческую скамью, на что жить будешь? В интернате ты ни о еде, ни о коммунальных расходах не задумывалась, а сейчас придется самой за все платить, одежду покупать. Друзей у тебя в Москве нет, помощи ждать неоткуда. Оставайся лучше дома! Здесь и бытовые условия прекрасные, и есть люди, которые тебя поддержат, помогут работу найти. Послушайся моего совета, не рвись в мегаполис.

У Ирины к лицу уже, как обычно, приклеелась улыбка, однако слова воспитательницы ее задели, Вилкина разразилась речью.

– Спасибо за совет, но не беспокойтесь. В институт как сирота я на особых условиях попаду, и работы в Москве уж точно больше, чем в убогом Игнатьеве. Кто мне тут поможет? И чем заниматься? На автозаправке гамбургерами торговать? Вот вы вроде ласковая, заботливая, сердечная, а на самом-то деле совсем не такая. В детдоме до семи вечера сидите, потом домой идете, в приюте не живете. Зачем тогда любовь к воспитанникам изображаете? Обожаете сироток? Ну так поставьте себе кровать в общей спальне, тогда я вам поверю! И не надо меня соседями по кухне пугать, давно привыкла в общежитии жить. Знаю, почему хотите меня в Игнатьеве задержать, – завидуете, что кто-то из навоза выполз, в столицу едет, у него вся жизнь впереди, а вы как в яме с дерьмом сидели, так там и останетесь, по одним и тем же улицам на автобусе пилить до смерти будете, ничего хорошего с вами уже не случится. А я скоро на личном «Мерседесе» по Москве рассекать буду, денег миллионы заработаю. Прощайте! Надеюсь, больше никогда этот гадкий город и вас тоже не увидеть!

Вилкина встала и, наступив воспитательнице на ногу, покинула автобус…

Мария Алексеевна зябко поежилась и посмотрела на меня.

– Представляете, каково мне было такое услышать? Я прямо онемела! Помните, я говорила, что Ира на матрешку смахивает? Улыбается, характер ровный, а потом вдруг появляется другая кукла… Вилкина меня несколько раз в изумление приводила. Как-то она в школе прямо до синяков и кровавых ссадин побила Михаила Баринова. Вообще-то было за что, он за дело получил, но от робкой и спокойной девочки такого не ждешь. Потом неожиданно она блеснула в школьном спектакле, потрясающе исполнила роль, хотя ничто ранее на ее артистический дар не намекало. И вот это хамство в автобусе… Вилкина вроде меня любила, уважала, а тут такая ненависть из нее вылилась! Ехала я домой и думала: ох, совсем я нашу «матрешку» не изучила, ее улыбочка – маска. Похоже, не тем человеком я Вилкину считала, Ира хитрая, злая, лживая.