Я по-прежнему размеренно дышал, сохраняя невозмутимость. Но невольно вдох за вдохом разгоняя в себе спокойную ярость. Только сейчас пришел стыд за то, что не я остановил издевательство – сниться мне это вряд ли будет, но еще один камень в копилку к тем, что уже есть на душе, положен. Избегая мучительных угрызений совести, я копил в себе ненависть к этому странному второкурснику, которого опасаются практически все вокруг.

Макленин между тем покачал головой, недоуменно мне улыбнувшись – нет, скорее, ощерившись. В этот момент я краешком сознания ощутил эмоции Саяна, в которых теперь чувствовалась еще и жалость.

Быстрый, скользящий шаг, и Макленин вдруг прыгнул вперед, без затей ударив ногой прямо в мой щит. Пространство вокруг на миг превратилось в смешанные разноцветные росчерки – пролетев по воздуху, я врезался в стену арены, находившуюся далеко за спиной. Удар Макленина был настолько силен, подняв меня над песком, что еще немного – вылетел бы на зрительские скамьи. А так, врезавшись в каменную кладку чуть ниже парапета, я рухнул вниз, неожиданно даже для себя приземлившись на ноги.

И практически не испытывая никакой боли, лишь слабое эхо оглушения. Я осознал, что нахожусь будто в защитной оболочке. В это время сверху на меня совершенно нечувствительно упала парочка отколовшихся булыжников – это ж насколько велика была сила удара? Краем глаза ошарашенно взирая на происходящее, я заметил привставшего магистра, повернувших ко мне головы второкурсников, а потом почувствовал отголоски их эмоций.

Но я не видел и не чувствовал Макленина. А он вдруг возник совсем рядом – в замешательстве я даже не отреагировал на его рывок. Щит, отводимый рукой противника, повело в сторону, и нож второкурсника вонзился мне в живот. Вновь сила удара была такова, что я с грохотом врезался спиной в стену, а нож, к удивлению, остановился в нескольких миллиметрах от моей униформы.

Доспех духа?

Макленин дернулся, отшатнувшись – немалая от подобной силы удара отдача оказалась для него неожиданностью. И рассчитывающий вскрыть меня, как ранее балерину, самоуверенный, думающий лишь о мести Приску второкурсник на краткий миг растерялся, попятившись. Машинально, на рефлексах, я ударил ногой – да, это был запрещенный прием. Бил изо всей силы – успел лишь подумать, что если на мне доспех духа, то…

На всю арену раздался сиплый хрип – кричать Макленин не мог, схватившись руками за пах и открыв рот в беззвучном вопле. Катаны у меня в руках уже не было – когда выронил, так и не понял. Интуитивно я сбросил с руки щит и, перехватив его обеими руками, ударил с широкого размаха в ненавистное уже лицо. Макленин упал на спину, попытавшись встать, но я приземлился сверху, нанеся сразу несколько ударов кулаком. Рука, касаясь окровавленного – после удара щита – лица противника, теперь била будто в тугое желе – я понял, что Макленин пытается активировать свой доспех духа. И начал молотить кулаком сверху вниз, вкладывая в удары всю накопившуюся злость и ненависть – не только на этого второкурсника. После десятка ударов сопротивление возросло, но вдруг раздался звон, и лишь частично поставленная защита рассыпалась.

Бить я продолжал до тех пор, пока тело Макленина не начало истончаться – моя рука к тому моменту уже рыхлила песок арены. Поднявшись, стряхнул с кулака пыль вместе с тягуче-густыми каплями крови. Перевел дыхание, пробуя успокоиться, отойти от эмоций и усталости после взрывной вспышки физической нагрузки.

Неожиданно громко в тишине прозвучали одинокие хлопки. Безукоризненно четко, семь раз – точь-в-точь как показывал нам недавно мастер, с замедлением последних трех.

Похлопав, Приск вновь скрестил руки за спиной, глядя прямо перед собой. Стоящая рядом возбужденная Клеопатра сверкнула глазами – видно было, что девушка едва сдерживалась, справляясь с наползающей на лицо улыбкой.

– Кадет Саян. Будьте любезны, отправьте кадета Джесса на перерождение – камердинер цитадели ждет лишь его для подготовки вступительной речи, – голос мастера Олега звучал по-прежнему бесстрастно.

Подхватив чекан – самое близкое оружие, лежащее рядом, Саян подошел ко мне.

– Сказочный [идиот]! – прочитал я по губам, прежде чем мой череп проломило острое стальное жало.

– Господа воспитанники.

Долгая пауза, сопровождаемая внимательным, несколько надменным взглядом.

– Господа преподаватели.

Вновь пауза, после которой магистр Орлов неспешно обвел взглядом присутствующих в аудитории под открытым небом.

Все сорок кандидатов воскрешались в небольшой открытой келье крытой галереи второго яруса цитадели. И сразу же – по крайней мере, со мной так было, препровождались слугами к заранее подготовленным местам перед трибуной.

Момент смерти я запомнил достаточно отчетливо. Вспышка боли, необычайная легкость и серая пелена вокруг, сквозь которую я наблюдал за тем, как бесплотным духом поднимаюсь над своим телом. Пелена постепенно сгущалась, превращаясь в непроглядно густой, тягучий туман – и в это же время организму постепенно возвращалась тяжесть жизни. Яркий свет перед внутренним взором – такой, что несколько мгновений просто невозможно открыть глаза, постепенное его затухание – и миг, когда тело полностью возвращается под контроль.

Когда я воскрес, меня подхватили под руки слуги цитадели и повели к аудитории, устроенной на перекрытии второго яруса. В тот момент на меня смотрели практически все прошедшие отбор кадеты.

Сам я первым делом нашел взглядом балерину. Девушка сидела с неестественно ровной спиной, глядя прямо перед собой. Круги под глазами стали более заметны, и чувствовалась ее общая усталость, даже сильное утомление. На ней была новая по виду униформа – впрочем, как и на мне, и на всех остальных бывших кандидатах – хотя лишь совсем недавно после убийства только у единиц мундиры оставались в целости.

Пока двигался к предназначенному месту, чувствовал направленный на меня невероятный каскад эмоций – удивление, радость, благодарность, страх, любопытство, зависть, даже вполне горячее желание. Они как-то видели происходящее, понял я, ощущая этот шквал. Но сейчас отголоски чужих эмоций стихли, будучи обращены на завладевшего вниманием аудитории выступающего магистра.

– Рад приветствовать сегодня в нашей цитадели всех прошедших строгий предварительный отбор воспитанников первого курса. Поздравляю вас, господа кадеты.

Недолгая пауза и несколько нестройные форменные хлопки, встреченные магистром снисходительным кивком.

Гай Юлий Орлов появился перед зрителями минуту назад, шагнув из яркого зеленого портала, а следом за ним вышли присутствовавшие на арене мастера, выстроившись позади. И после появления на трибуне магистр начал вступительную речь, которую сейчас понемногу развивал, уже перейдя от приветствий к разъяснениям.

– В первую очередь хочу отметить, что пройденный сегодня тест на психологическую устойчивость и наличие минимальной физической подготовки хоть и назван экзаменом, но это всего лишь техническая формальность – как подтверждение, мы не видим ни единого кандидата, оставшегося сегодня за воротами цитадели. Самый главный экзамен, который вы прошли, это момент, когда приглашение в цитадель оказалось в ваших руках. Но!..