– Прекращай, Стеф. Может, сменишь пластинку ради разнообразия?

– Мне нечего терять. В отличие от тебя.

Грин нахмурился, его густые черные брови сошлись на переносице. Затянулся сигаретой. Когда его мобильный позвонил, он проигнорировал звонок.

– Так чего же ты хочешь? Деньжат? Надеюсь, нет. Я, черт возьми, сейчас на мели.

– Сомневаюсь. Но не переживай, твои трусы останутся сухими. Я пришла к тебе не за деньгами.

Грин ухмыльнулся – правда, не слишком убедительно.

– Понял. Тебе нужно лекарство.

Она продолжала в упор смотреть на него.

– Ну, тогда что?

– Ствол.

Грин решил, что ослышался.

– Что-что?

– Мне нужен пистолет.

Челюсть Грина отвисла.

– За каким дьяволом тебе понадобился пистолет?

– Не твое дело.

– Ага, как же! Очень даже мое.

– У меня есть деньги, твой любимый вид: наличка. Не понимаю, чего ты так уперся.

– А как ты думаешь? Предположим, я продам тебе ствол и ты грохнешь моего хорошего друга Дино, а? Что в принципе логично в сложившихся обстоятельствах. Ну а если всплывет, что это я продал тебе пушку? Улавливаешь? Да я стал бы как твой сэндвич с беконом на церемонии бар-мицвы. Даже грохни ты Уэста – что вероятно процентов этак на пятьдесят, – как я тотчас стал бы следующим в очереди на могильный памятник.

– Это не Уэст.

– И ты даешь мне слово, что это не он, верно?

– Даю.

Грин наигранно всплеснул руками:

– Слово выдохшейся шлюхи? Извини, милая, но ты можешь поцеловать мой гребаный зад.

Стефани осталась непробиваема.

– Я по-любому раздобуду пушку, так или иначе. Если не у тебя, так у кого-то другого.

– Отлично. Тогда мотай отсюда. Мне насрать, у кого ты ее раздобудешь, – главное, чтобы…

– Я обязательно скажу, что это ты продал мне пушку. Можешь не сомневаться.

Грин смерил ее недоверчивым взглядом.

– Ты мне угрожаешь?

– Я предлагаю сделку.

– Я могу приказать моему парню, чтобы ты исчезла… – Он щелкнул пальцами перед его лицом. – Вот так.

– Подрасти сначала, Барри. Признайся честно, ты ведь не думал, что я приду сюда через шесть недель после всего, что произошло на Брюэр-стрит, без всякой защиты, разве не так?

– Какая защита?

– Это тебя не касается.

– Чушь. Ты блефуешь.

– Тогда заставь меня исчезнуть.

* * *

Час спустя, как и было условлено, Стефани стояла у ипподрома. Вскоре у края тротуара притормозил внедорожник Грина. За рулем был телохранитель. Грин сидел на заднем сиденье. Он поманил Стефани пальцем. Она уселась рядом с ним, и машина взяла с места.

– Просто проедемся несколько раз по кругу и поглядим, не притащила ли ты на хвосте легавых.

На заднем сиденье между ними лежал пластиковый пакет из универмага «Джон Льюис». Грин сунул в него руку и вытащил сверток, обмотанный тканью, которая оказалась старой толстовкой. Он развернул его, и Стефани увидела пистолет.

– «Браунинг», калибр девять миллиметров, армейского образца, – пояснил он. – Знаешь, как им пользоваться?

Она недоуменно подняла бровь.

– Навести на цель и нажать на спусковой крючок?

– Хорош паясничать, Стеф. Я не в настроении.

Грин взял в руку пистолет, держа его низко, чтобы никто не увидел с улицы. Затем показал ей обойму, вставил и указал на предохранитель:

– Отпускаешь эту фиговину и можешь стрелять. Я даю один патрон в стволе и пять в обойме, всего шесть. Если тебе нужно больше, достанешь сама.

– Мне нужен только один. Возможно, два.

– Тогда это все, что тебе нужно знать. Но я дам тебе совет. Постарайся подойти к своей цели как можно ближе. Эти штуки на расстоянии – херня. Если ты сомневаешься, близко подошла или нет, значит, не слишком близко. Нужно подойти на такое расстояние, с которого труднее промахнуться, чем попасть в цель.

Грин вытер пистолет о толстовку и, вновь завернув его, положил обратно в пакет с логотипом универмага. Затем вытер ладони о брюки и закурил новую сигарету. Было видно, что он нервничает. Вот почему он взялся лично передать ей ствол.

Стефани вытащила из кармана деньги.

– Сколько?

Грин с жадностью взглянул на банкноты и едва не назвал ей сумму, но все же сдержался.

– Подарок от заведения. – Стефани подумала, что ослышалась. Должно быть, ее реакция не осталась незамеченной, потому что он тут же добавил: – Лучше потом купи на эти деньги билет в одну сторону в Новую Зеландию. После этого мы в расчете, ты и я.

– Буду только рада.

– А еще дай мне слово, что не собираешься грохнуть Уэста.

– Вот уж не думала, что мое слово что-то значит.

– Хватит строить из себя дурочку, Стеф!

Страх Грина доставлял ей едва ли не удовольствие.

– Хорошо. Обещаю. Но когда ты его увидишь, то можешь сказать, чтобы он не тратил время на мои поиски. Скоро я буду там, где ему до меня не дотянуться. И останусь там надолго.

– Неужели? Ты что, готова оказать нам любезность и пустить себя на хер в расход?

Стефани печально покачала головой.

– Разве тебя никто не учил, что сквернословие – признак инфантильности?

* * *

Стефани была в своем номере в отеле «Кингс-Корт», когда увидела по телевизору новости. Журналист был найден мертвым в своей квартире в Мэрилебоне. По словам полиции, Кит Проктор был изуродован «до неузнаваемости». Полицейские подтвердили слухи о том, что в него стреляли несколько раз. Им также в срочном порядке необходимо поговорить с некой молодой женщиной, которую последние несколько недель видели в обществе Проктора. Описание ее внешности было непримечательным: белая, среднего роста и среднего телосложения, светлые волосы, примерный возраст – около двадцати пяти лет. Они также хотели поговорить с человеком, которого видели несколько дней назад, когда он выходил из квартиры Проктора. Согласно описанию, это был невысокий, коренастый, бородатый выходец с Ближнего Востока.

Выходец с Ближнего Востока… Значит, это не Брэдфилд. Неужели тот самый террорист? Но как он мог узнать про Проктора? Или это был кто-то другой? А если да, то кто?

* * *

Весь день Стефани думала о том, как ей себя повести. В конце концов, она выбрала прямолинейный подход – просто потому, что ничего лучше ей не пришло в голову.

Стефани без труда нашла паб «Галлахер и сыновья» на углу Уилтон-роуд и Лонгмур-стрит. Внутри было тепло. На зеленом ковре стояли маленькие столики; деревянные панели на стенах были до уровня пояса, а выше стены до самого потолка были выкрашены горчично-желтой краской. Внешне Сирил Брэдфилд оказался именно таким, как Проктор описал ей его. Он сидел в задней части паба, спиной к зеркалу, висевшему прямо над его головой, и пил «Гиннесс». За одним из столиков рядом с ним сидели три пенсионера и о чем-то спорили. Говорили все разом, и никто никого не слушал. Один из них был либо чокнутым, либо очень пьяным. Каким именно, Стефани так и не смогла понять. Взглянув на Брэдфилда, она ушла, уверенная в том, что тот ее не заметил.