Жители деревни редко отправлялись в пустыню. Единственной целью таких вылазок были небольшие песчаные змеи, яд которых имел редчайшие целебные свойства, а жировой слой являлся уникальным теплоизолирующим материалом. Глиняные кувшины, смазанные этим жиром, превращали емкость в термос.

Заметив недоверие на моем лице, Полын вышел в соседнюю комнату и вернулся с небольшим глиняным кувшином.

— Это вода из холодных ключей, набранная несколько дней назад. Опусти руку.

Жидкость действительно была ледяной.

Какая экономия! Мини-холодильник без потребления электричества. Это же научная сенсация всемирного масштаба! Вот бы узнать химсостав этого жира, тогда бы я на Земле большим человеком в научном мире стал. Может, даже профессора Кугнера переплюнул. Чтобы потом какой-нибудь идиот с наполеоновскими замашками начал на меня охоту. Я непроизвольно нащупал коробку с диском в потайном кармане плаща и, отбросив в сторону честолюбивые помыслы, сказал:

— Это на самом деле кажется невероятным.

— Лучшего оружия против гдэвов не существует, — продолжил собеседник, плотно закрывая кувшин. Эти обитатели пустыни — чрезвычайно кровожадные существа. Но они живут гораздо южнее вашего маршрута и редко забредают так далеко на север. Однако на всякий случай возьми один кувшин с ледяной водой. Холод парализует гдэва, а если выльешь такую жидкость ему на голову — чудовище умрет.

— Надеюсь, маги среди этих чудищ не встречаются? — поинтересовался я.

— Наш колдун говорил, что в тех песках магия не действует. Жаль, его сейчас нет в деревне, вы бы могли узнать гораздо больше.

— Спасибо за великолепный прием и возможность поучаствовать в празднике, — поблагодарил я старейшину. — Нам пора отправляться.

— Пустынную одежду вам соберут, воду и пищу тоже. Если будете в наших краях через тридцать дней, обязательно приходите на праздник Воды, — сказал он прощаясь.

Погрузив на коней поклажу со всем необходимым для перехода по пустыне, мы после обеда отправились к песчаному аду. Упакованные в белую ткань небольшие животные несли на себе огромные тюки и таких же упакованных наездников. Телегу и своих лошадей нам пришлось оставить. По словам рослов, в том месте, где пролегал наш маршрут, у них не было ни единого шанса продержаться больше чем полдня.

Зеленая трава, расстилавшаяся сплошным ковром под ногами, постепенно сошла на нет, и знойный сухой воздух начал обжигать дыхание.

День уже шел на убыль, но, если бы не специальные белые плащи, которые от макушки до пят закрывали все тело, шесть бифштексов скоро могли бы порадовать какого-нибудь бродячего хищника. Хотя откуда ему тут взяться? Хищник — он не дурак, по раскаленной сковородке ходить не будет. Когда я перед отправкой слушал рассказ Полына, казалось, что тот сгущает краски. Сейчас же на себе ощущал всю полноту сжигающего кошмара, который еще утром казался нереальным.

Окружающее нас песчаное безмолвие угнетало своим однообразием: куда ни бросишь взгляд — везде застывшие песчаные волны метровой высоты. Скорость движения по барханам, несмотря на все наши усилия, резко снизилась. Мы вели коней в поводу, чтобы не перегружать животных. На воде старались экономить, а о еде не хотелось и думать. Двигались в полной тишине, общаясь при помощи жестов, костюмы настолько плотно закрывали рот и уши, что возможность какого-либо разговора исключалась. Дышать стало легче только после захода солнца. Ночью пустыня быстро остывала, и теперь приходилось прибавлять шагу, чтобы не замерзнуть. До рассвета так и перемещались легкой трусцой.

Первые лучи солнца приятно согрели озябшие плечи и спину, но блаженство быстро закончилось, и опять началось смертельное пекло. Усталость ночного перехода, помноженная на невыносимую жару, давала о себе знать. Шатер с пирамидальной крышей и матерчатым полом мы собрали в считанные минуты. Стен, правда, в этом сооружении было всего две. Они закрывали восточную и западную сторону нашей постройки, чтобы до и после полудня защищать обитателей шатра от палящих лучей. Ткань пола по контуру содержала специальное ворсистое покрытие, обеспечивающее непреодолимый барьер для насекомых. Сняв защитную маскировку с себя и с животных, мы уничтожили утренний рацион воды и пищи, после чего впали в дневную спячку.

Жжение родинки на шее и булькающая речь прервали мой сон. Старушкино кольцо снова подмигивало бирюзовыми огоньками, а два гладкокожих переростка жадно смотрели на содержимое палатки.

— Вот это удача, Мувр! Ты настоящий следопыт — по двум следам определить место ночлежки холоднокровных. Не обманул-таки шаманх, я уже начал подумывать, что зря мы потащились в этот холодильник, — негромко произнес гдев с заплывшим глазом.

— Говори тише, а то через пять минут здесь будут все наши. Тебе охота делить добычу с двумя десятками голодных ртов? — ответил его приятель с огромным носом.

— Молчу, молчу, — прошептал первый, — у меня еще после прошлой потасовки до сих пор болит ребро и правый глаз не открывается. К тому же сегодня совсем холодно, все будут голодные и злые.

— Орл, давай их быстренько задушим и прикопаем.

События начинали приобретать нежелательный оборот, оставаться простым слушателем становилось небезопасно, и поэтому я произнес, стараясь говорить как можно увереннее:

— Не хотелось бы огорчать, но вы не первые в очереди на это мясо. А если будут возражения, я заору во все горло. Сколько тогда моей добычи достанется лично вам?

Неожиданное вмешательство привело парочку красавцев в состояние ступора.

— Это еще кто? — наконец выдавил из себя «курносенький».

— Тот, кто не привык просто так расставаться с собственной добычей, — прежним вызывающим тоном продолжил я.

После таких слов самодовольные улыбки на толстых лоснящихся мордах гдэвов сменились кислыми выражениями. У песчаных гигантов появилось сразу два неизвестных в уже решенной ими задаче. Первое заключалось в неожиданном появлении говорящего на их языке низкорослого претендента на пищу, а второе состояло в реальной угрозе потерять все. Не давая им опомниться, я продолжил:

— Или делим добычу на троих, или никто ничего не получит.

— Ты что, тоже гдэв? А почему такой маленький? — спросил Орл.

— В детстве болел много, но на голосе это не сказалось. Хочешь проверить?

— Нет, проверять не будем, — сказал Мувр, — лучше на троих, чем на целое стадо, которое скоро будет здесь.

— Ты следопыт? Вот тебе куча вещей холоднокровных, возвращайся назад и разбросай их так, чтобы пустить толпу по ложному следу. А сам бегом обратно, мы за тебя мясо перетаскивать не будем, — четко определил я задачу более сообразительному монстру.

Все-таки жадность — чувство более сильное, чем благоразумие. Страх потерять добычу и стремление спрятать ее от себе подобных затмили все сомнения и подозрения. Мувр быстрым шагом отправился на восток запутывать следы, а я взял в руки мешок с заветным кувшином.