– Погоди, это еще не все. Тут такое дело. Смотри, на корабле работала вчера сварщица Ольга, которая сейчас на «Железнякове» работает. Вон она на надстройке сейчас варит, – обратил я его внимание. – Она вроде холостячка, надо бы ее к нам в ремонтную бригаду забрать. Думаю, если ты своих хлопцев настроишь на знакомство, то они к ней за пару деньков дорогу пробьют. Глядишь, смилуются и слюбятся. Моряку – жена, кораблю – ремонтный специалист. Увезем ее с собой, если немчура в Николаев придет, – выдаю боцману мою задумку по изъятию с завода специалистов женского пола. – Если что, заберем ее и ее помощников. У нас ведь как: аппаратура из Измаила сварочная есть, а сварщиков нет.

– Да, дивчина хороша. Такая работница нам бы точно пригодилась. Ну и задачки вы мне предлагаете. Даже не знаю, осилю ли. – Боцман глубокомысленно стал чесать шевелюру.

– Все, хватит думать. Иди – трудись. Не боги горшки обжигают. Думаю, справишься… – Отправляю боцмана с мостика.

На пирсе увидел механика, который с помощью заводских клепальщиков и инженера конструктора по моему эскизу из двух пар крыльев, снятых со сбитых румынских самолетов «лосей», и их моторов собирает обыкновенный глиссер. Здесь нет турбинок по металлу и прочих инструментов третьего тысячелетия. Поэтому работы по сборке алюминиевых конструкций требуют настоящего мозгового штурма инженера, мастера и простого слесаря. Тем более сроки поджимают. Осталось пять дней до приемки его командой Нечипайло в эксплуатацию. Для понимания требуемого пришлось делать настоящую модель из картона.

В этой реальности пока под глиссером подразумевают только глиссирующую лодку или катер, разгоняемый водяным винтом. Другой альтернативы быть не может. Здесь же требуется создать парочку плавсредств, движущихся с помощью воздушного движителя, которые в далекой Флориде через пару десятилетий станут одними из основных транспортных средств. Именно эти глиссеры должны в следующие месяцы оказать несколько изменяющих историю действий.

Вроде все вертится уже и без моего участия, решаю уделить время своей семье и спускаюсь в каюту, где меня ждет мое семейство. С семьей тоже все нет так уж и просто. Есть эта семья, а есть и еще одна семья, даже не одна, а целый клан, главы которого еще даже не подозревают о наличии у них живого родственника.

Отдохнуть от глобальных вопросов удалось всего лишь сутки. Через пару дней все дороги привели вновь в тыл, в котором я с таким успехом успел набрать всяких там ништяков в конце сорокового года. Теперь вновь возникла необходимость в непосредственном участии в получении найденных на складах катеров и шлюпок, и даже нескольких 37-миллиметровых зенитных артустановок, предназначенных для вооружения долго строящегося в заводе линкора. Фронт продолжает каждый день изменяться, и уже даже в Николаеве возникли разговоры об эвакуации мощностей и запасов.

Для того чтобы попасть к начальнику отдела тыла флота по шкиперскому и аварийно-спасательному имуществу, вначале пришлось зайти вместе с боцманом и своими двумя морпехами сопровождения в довольно большую комнату с видами через окна на Ингул.

Несколько столов, расположенных у стен, занимали работающие с документами командиры и машинистки. Мое внимание сразу же привлекла парочка машинисток, занимающихся прической одной из них. Ярко-черную, переливающуюся, словно антрацит, гриву длинных волос сидящей на табуретке привлекательной кореянки осторожно, с явным удовольствием, расчесывала худощавая блондинка.

Нереальность увиденного явно вывела меня из равновесия.

– Ира… – имя автоматом вырвалось из моего рта. Оторопь, замешательство от увиденного… Нереальность происходящего привела тело в ступор.

Прямо передо мной с расческой в одной руке и с гривой длиннющих волос в другой стояла моя сестра, только зачем-то перекрасившаяся в блондинку.

Несколько мгновений, и переглянувшиеся друг с другом подруги вдруг взрываются летящими в мою и сопровождающих меня людей предметами холодного оружия. Длинные заточенные заколки для волос, ранее выполнявшие роль украшений и зажимов, превратились в метательное оружие. В воздухе оказалась и расческа, и даже табуретка.

Комната превратилась в подобие хаоса, где предметы, мебель и люди начали броуновское движение. Через десяток секунд звенит разбиваемое стекло, и комнату покидают через окно две гурии, сбивая с ног всех и всё, что было на их пути. Окно первого этажа оказалось прекрасным путем отхода для двух до сих пор тихоньких и добродетельных работниц тыла флота.

Пластика движений, мое проколотое ухо и проткнувшая руку охранника заколка легко совместили в моем сознании ночных диверсанток, атакующих нас на корабле, и возмутительниц спокойствия в управлении тыла флота.

С появлением местного особиста выяснилось, что парочка подруг машинисток – русская и бурятка – работали в отделе тыла флота почти два года. Детдомовские они, из Читы. Проявляли исполнительность и добропорядочность, никогда не пропускали политинформаций и вообще были исключительно на положительном счету в местных партийных органах.

У меня точеное лицо и фигура аристократической кореянки вызвали удивление. Увидеть на Украине в сороковых годах кореянку или японку, да еще и владеющую навыками восточных единоборств и диверсионной работы, – это что-то. Еще большей странностью была сработанность девичьей пары диверсанток – восточной и европейской. На Востоке, с их клановой подготовкой, в это время такое в принципе невозможно. В Европе, в Германии, такую парную подготовку, как я вспомнил, начали проводить в элитных спецподразделениях.

Невероятно, истинная арийка и азиатка в диверсионной паре – классическая боевая двойка брандербуржцев. То, что блондинка нимкеня, то есть немка, сомнений не возникало. В национальности азиатки тоже вопросов не возникло – японки, даже аристократки, имеют другой тип лица и фигуры, кореянки, как правило, не очень привлекательны, и только аристократки могут похвастаться точеными формами тела и лица. Спутать такую с буряткой человеку, жившему в век телевидения и интернета, – просто нонсенс.

Обнаружение фактически в приемной флотского тылового начальства откровенных шпионок заставило его командование почти заглядывать в рот свидетелю и герою событий. Беседа с начальником тыла прошла примерно в таком стиле:

– Бери, что хочешь, и лучше бы тебя мои глаза не видели. Хочешь пушки бери, все равно надо срочно с ними что-то делать, на складе пяток, а ты просишь три.

– А что, можно взять все пять?

– Бери все пять. Торпеды тебе зачем? Ведь нет на мониторе торпедных аппаратов. – Покладистость тылового начальства не имела границ.

– Так то не мне, а новым разведчикам. Они за моим кораблем закреплены уже полгода почти, зачем они им, сам не знаю и знать не хочу, чтобы потом с аппаратчиками не общаться. Катера и шлюпки тоже для их нужд получаю, – пытаюсь уменьшить заинтересованность запросами командования тыла. Главное не просить продовольствия и топлива. Остальное по нынешним временам не на таком страшном учете.

Завизированные заявки на получение имущества вновь, как и полгода назад, раскрыли склады для моих загребущих ручек. Боцман, артиллерист и механик начали эпопею перевооружения корабля крейсерскими 37-миллиметровыми зенитными автоматами взамен установленных ранее над машинным отделением 20-миллиметровых авиапушек.