Именно этим советским гражданам и поручили установить, по возможности, доброжелательный контакт с представителями руководства «красных кхмеров».

В день вступления «красных кхмеров» в Пномпень, 17 апреля 1975 года, в нарушение существующих правил над посольством взвился красный государственный стяг СССР. Советские граждане, находившиеся в посольстве, полагали, что красный цвет флага подскажет «красным кхмерам», что в этом здании находятся не совсем чужие им люди. Сомневаясь в образовательном уровне рядовых бойцов «красных кхмеров», которые, скорее всего, не разбирались в государственной символике зарубежных стран, на стенде «Окна ТАСС» перед воротами посольства выставили портрет генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева. Исходили из того, что фотографию Брежнева, ассоциировавшегося с Кремлем, «красные кхмеры» уж наверняка где-нибудь видели.

Однако, когда началась эвакуация населения из Пномпеня, стало ясно, что доброжелательного контакта с «красными кхмерами» не получится. Сотрудники посольства приступили к уничтожению документов. А завхоз в это же время разбивал кувалдой шифровальную аппаратуру. Услышав, что, разворотив главный вход выстрелами из гранатометов, в здание посольства ворвались «красные кхмеры», он облил шифроаппарат бензином и поджег его. Но, замешкавшись, не успел отскочить и получил сильные ожоги.

«Красные кхмеры» вытолкали всех находившихся в посольстве советских людей на улицу и приказали Косинскому рыть могилу. В течение нескольких часов, в сорокаградусную жару, он долбил твердую как камень землю, не торопился, надеясь на чудо. И оно свершилось: один из командиров «красных кхмеров» приказал доставить пленников в посольство Франции, куда свозили остававшихся в Пномпене иностранцев.

Через две недели, 30 апреля 1975 года, всех иностранцев, в том числе и советских граждан, вывезли на грузовиках из Пномпеня к границе с Таиландом.

После возвращения в Москву, на технических сотрудников посольства наложили дисциплинарные взыскания за невыполнение задания по установлению контакта с «красными кхмерами». Кроме того, началось внутреннее служебное расследование по поводу исчезновения валюты, имевшейся в советском посольстве в Пномпене. Это расследование продолжалось почти два года, в течение которых Москва старалась наладить отношения с руководством Демократической Кампучии. И прекратилось после того, как СССР перешел к осуждению режима геноцида Пол Пота — Йенг Сари.

Поведение советских граждан во время вступления «красных кхмеров» в Пномпень признали мужественным. Юрия Косинского наградили орденом Красной Звезды, а завхоза — орденом «Знак почета». Позже завхозу была оформлена специальная пенсия, точно такая же, какую получали советские военнослужащие, раненные во время выполнения интернационального долга в Афганистане.

Сразу после прихода «красных кхмеров» к власти Москва обратилась к новому руководству Кампучии с предложением восстановить дипломатические отношения между двумя государствами в полном объеме. По словам заместителя генерального секретаря ЦК ПКК Нуон Чеа, «Советский Союз готовился послать двести человек в посольство в Пномпене». «Красные кхмеры» отказались. Вначале они разместили в здании посольства СССР штаб-квартиру Коммунистической партии Кампучии. Но впоследствии превратили советское посольство в место пыток и убийств руководящих кадров «красных кхмеров», приговоренных к смертной казни.

Странная ситуация сложилась с кампучийским посольством в Москве, в котором до конца 1975 года оставались кхмерские дипломаты, представлявшие Королевское правительство национального единства Камбоджи. Затем их сменили два человека, присланные министерством иностранных дел Демократической Кампучии.

Дипломаты «красных кхмеров» вели замкнутый и уединенный образ жизни: Вся их деятельность сводилась к распространению среди сотрудников дипломатических представительств в Москве инфобюллетеня «Новости Демократической Кампучии» на французском языке. В сентябре 1977 года дипломаты ДК неожиданно покинули Москву в неизвестном направлении, оставив здание кампучийского посольства пустым и без присмотра.

«Красные кхмеры» относились к Советскому Союзу с двойственным чувством. Официальная пропаганда подчеркивала, что у кампучийской революции есть только одна предшественница — Октябрьская революция в России. Но для «красных кхмеров» СССР являлся ревизионистской страной, извратившей идеи коммунизма. Газета «Революционное знамя», орган ЦК ПКК, писала, что «русскую революцию подорвал Хрущев».

В первые годы своего правления «красные кхмеры» заняли осторожную, как бы нейтральную позицию в отношении СССР. Этот подход сформулировал Нуон Чеа: «Мы ясно дали понять, что выступаем против Советского Союза и ревизионизма. Но наша линия отличалась от линии, принятой Китаем, потому что мы — маленькая страна».

Ревизионистская сущность Советского Союза наиболее четко была разъяснена в четырехлетием плане ЦК ПКК построения социализма в Кампучии:

1) Сохранение денег в СССР и других социалистических странах означало, что правительства этих государств «не освободились от капитализма, а до тех пор, пока существует капитализм, он будет усиливаться и распространяться, становясь препятствием для развития и углубления социалистической революции».

2) Демократическая Кампучия избежала «ловушки, в которую попали другие социалистические страны, приступившие к несвоевременной индустриализации по образцу и указаниям Советского Союза». В СССР и социалистических странах Восточной Европы создана «прочная промышленная база, но сельское хозяйство остается слаборазвитым». Более целесообразен иной путь: «сначала — развитие сельского хозяйства, потом — легкой промышленности, которая должна полностью удовлетворить потребности сельского хозяйства и населения, а уж после этого — индустриализация страны».

3) «Несложно попросить помощи у русских. Если мы [«красные кхмеры»} попросим, мы точно ее получим, но это повлияет на нашу политическую линию, так как нам будут навязаны неприемлемые условия».

В документах МИД ДК Советский Союз относился к числу недружественных стран: «СССР подключен к попыткам разрушения Демократической Кампучии с целью ее принудительного включения в индокитайскую федерацию под руководством Вьетнама. СССР проводит интенсивную шпионскую деятельность и вербует агентов внутри страны».

Что касается советских агентов среди «красных кхмеров», то некоторые основания для подобных подозрений могли быть у руководства ДК в отношении тех кхмеров, которые учились в Советском Союзе и социалистических странах Восточной Европы.

Во второй половине 1975 года около тридцати кхмерских студентов из СССР и соцстран Восточной Европы вернулись в Кампучию. Сначала их направили на перевоспитание в сельскохозяйственные коммуны, а затем оформили на работу в МИД ДК. Среди бывших студентов, вернувшихся из СССР, был племянник Йенг Сари. Влиятельный дядя назначил своего родственника руководителем департамента гражданской авиации Демократической Кампучии. Некоторые из бывших студентов, обучавшихся в СССР, стали заметными фигурами среди «красных кхмеров», но впоследствии большинство из них подверглось репрессиям.