посажены слишком глубоко, подбородок тяжелый, как у бойцовской собаки. Баркли на нее смотрит, видела она; чувствовала, его взгляд буквально прикован к ней.

– Ты кто? – спросил он.

Белль спустилась с Дезире, надевшей скромное кремовое платье; уж какие под ним прятались тесемки и оборки, оставалось только гадать. Мэриен попятилась, все еще прижимаясь к стене, а Баркли двинулся за ней. Идиотка, выстрелило в мозгу, как можно было подумать, что она сможет пойти по стопам Белль и ее товарок. Глупый ребенок, разряженный с головы до пят.

– Ты кто? – повторил Баркли.

Мэриен беспомощно посмотрела на Белль, которая, похоже, пыталась подавить душивший ее смех. В таком наряде, под таким взглядом невозможно сказать, что это еще она, Мэриен Грейвз. Ответа нет.

– Просто ребенок, – отмахнулась Дезире, взяв Баркли под руку. – Не наша.

Маккуин не отбросил ее руку, но и не ответил на жест, все еще не сводя глаз с Мэриен. Белль кусала губы, глаза у нее увлажнились от смеха. Дезире была в бешенстве. Их взгляды загнали ее, как гончие псы лисицу.

– Пойдем? – спросила Дезире, повысив голос.

Маккуин покорился и пошел за ней. Когда он проходил мимо, Мэриен плотнее прижалась спиной к стене и отвела лицо, уловив исходящий от его волос запах масла и еще какой-то дух, горьковатый. Она не привыкла к надушенным мужчинам. Баркли замедлил шаг. Мэриен поняла, он хочет, чтобы она подняла на него взгляд, и еще ниже опустила голову.

– Она просто ребенок, – повторила Дезире. – Мэриен, дуй домой.

– Мэриен, – повторил Баркли.

Мэриен стояла с опущенной головой, пока Баркли и Дезире наконец не поднялись по лестнице и не закрылась дверь. Белль согнулась пополам от смеха.

– У тебя проблемы, – проговорила она, хватая ртом воздух. – О господи.

Мэриен рванула в переднюю гостиную, лихорадочно сбросила платье, нижнюю юбку, чулки, туфли. Какие проблемы? Опять натянула рубашку, комбинезон, сунула ноги в ботинки и, не потрудившись завязать шнурки, пронеслась мимо Белль на кухню за пальто, кашне и пустыми корзинами. Миссис Ву, отвернувшись от плиты, посмотрела в накрашенное лицо Мэриен сначала с изумлением, а потом с отвращением.

– Нет, – покачала она головой. – Нехорошо.

* * *

Мэриен успела домой до сильного снегопада. Поднялась наверх умыться. От мыла щипало в глазах, но как она ни терла, не могла избавиться от следов сурьмы.

Берит испекла пирог с курицей, и Мэриен ела в молчаливом волнении. Для Джейми были вареные морковь и лук, поскольку Берит еще наказывала его, пытаясь заставить таким образом есть мясо. Уоллес куда-то ушел. Джейми рассказал Мэриен, что днем поднимался на гору Джамбо.

– Не увидел ни одного лося. Вот все, что мне удалось.

Он открыл свой блокнот на рисунке белки, забирающейся на ствол дерева. Угольных штрихов немного, но все уверенные. Мэриен ощутила грубость древесной коры, крошечные распяленные коготки, изгиб карабкающегося тельца. С набитым пирогом ртом она спросила:

– Ты что-нибудь знаешь о Баркли Маккуине?

– Ты, наверно, больше моего.

Мэриен знала, Джейми переживает из-за ее работы, хотя ему нравилось, что теперь у них были деньги на лакомства и билеты в кино. На Рождество она подарила ему бинокль и набор акварели.

– А почему ты спрашиваешь?

– Я с ним виделась. Ну, что-то вроде этого. Столкнулась.

Мэриен хотела объяснить, как между ней и Маккуином в воздухе повисла какая-то неловкость, как от него перешла к ней, но понимала, что все слова превратят встречу в ничто. Или, наоборот, во что-то очень большое.

– Где?

– У мисс Долли.

Джейми вспыхнул:

– Тебе не надо бывать в таких местах.

– Меня никто не видит. Если только они уже не там. А в таком случае им не с руки читать мораль.

– Разговоры ходят.

Мэриен вскинулась:

– Какие разговоры?

– Что ты работаешь на винокура.

– Но это же правда.

– А что у тебя с глазами? Ты похожа на енота.

Она яростно доела остатки куриного пирога. Он не поймет, даже если объяснить.

– Плевать мне на разговоры, – бросила она.

Когда Мэриен шла во флигель, белые снежинки, крупные, как мотыльки, порхая, плавно опускались на землю. Она попыталась читать, но сознание уплывало к мисс Долли. Она неподвижно сидела в кресле, однако воспоминание о встрече с Баркли Маккуином жалило, как змея. Мэриен надела пальто и опять вышла в ночь. Когда она пробиралась по снегу к хижине Калеба, сердце билось так сильно, что толчки пульса ощущались в шее. В воздухе словно слышалась неявная дробь, невидимые крылышки колибри. Но у Калеба было темно, а когда она постучала по стеклу, он не вышел.

Миссула

Май – июнь 1929 г.

Через два месяца после встречи Мэриен и Баркли Маккуина

Воскресным утром, когда Джейми дремал в постели, получая удовольствие от прохладного утреннего ветра, шевелившего волосы, косых лучей солнца, гревших ноги под одеялом, с лаем вскочили собаки и, вышибив дверь с проволочной сеткой, помчались встречать Уоллеса, шедшего по дорожке к дому. Джейми смотрел, как тот пропихивается через клубящуюся собачью свору, кажется, даже не замечая ее; так человек, намеревающийся утопиться, невнимательно пропарывает волны. Ворот был расстегнут, шляпа съехала на затылок. Накануне вечером Уоллес уехал на машине, значит, по дороге кончился бензин или он въехал в канаву. В такие дни дядя бывал непредсказуем. Мог молча отправиться в постель и не вылезать оттуда до самого вечера; мог угощать Джейми длинными, веселыми, бессвязными историями, мог горько жаловаться на какую-нибудь мелкую несправедливость за карточным столом, мог просить прощения за неясные обиды или все вместе. Угадать невозможно.

Уоллес распахнул дверь и рухнул на раскладушку Мэриен, распространив застоялый дух пота и перегара. Один пес умудрился проскочить вместе с ним, но остальные остались снаружи и выли, пока Джейми не встал и не впустил их.

– Где твоя сестра?

Заговорив, Уоллес показался не таким уж и пьяным.

– Развозит товар Стэнли, – ответил Джейми, забираясь обратно под одеяла.

– Я знаю, что Стэнли, – мрачно сказал Уоллес. – Она, должно быть, не очень хорошо водила мою машину.

– Что-то сломалось?

Уоллес отмахнулся:

– Ты знаешь Лену? Охотницу?

– Лену?

– Широкая, как мужик, и ходит в мужской одежде. Курит сигары.

Джейми понял, о ком идет речь, хотя не знал женщину по имени.

– Видел.

– Страшная, как смерть.

Джейми неплохо помнил лицо: тяжелое, с широким подбородком, густые брови, нос пестрит, как розовый гранит. Она действительно была уродлива, но прозвучало жестоко.

– В уродливых женщинах есть что-то оскорбительное, – продолжал Уоллес. – Уродливый мужчина – беда, но там все-таки можно эстетически за что-то зацепиться. Уродливая женщина только раздражает. – Припозднившаяся собака еще махала хвостом за дверью. – О, ради бога! – Уоллес вскочил и впустил ее. – Ну, довольна? – Он опять лег. – Вчера Лена заявила, что теперь ходит с ружьем, не с капканами. За столом сидел Фред из Спокана, там, где товарные вагоны, возле Лоло, знаешь?

Джейми кивнул, догадавшись, что Уоллес имеет в виду придорожную забегаловку на юге, сколоченную из двух товарных вагонов.

– Ты знаешь Фреда из Спокана?

Джейми опять кивнул. Он шапочно знал почти всех заядлых картежников, ошивающихся в Миссуле. Они заменили старых университетских друзей Уоллеса, тех, что приходили и спорили, когда Джейми и Мэриен были маленькими, но потом как-то незаметно приходить перестали.

– Фред спросил почему, и Лена ответила, что не хочет по ошибке весной прихватить кормящих матерей. Тогда этот незнакомец, который играл, говорит: «Дорого, наверное, иметь сердце». А Лена сказала, что, если детеныши умрут сейчас, она их не увидит потом в своем капкане.

Джейми слишком заинтриговал рассказ, чтобы ему испытать обычную вспышку отвращения к ловле зверей капканом.

– Похоже, она более предусмотрительна, чем большинство людей. Так машина там? В Лоло?

Уоллес не отрываясь смотрел в потолок веранды, закинув руки за голову.

– Как ты думаешь, если Мэриен станет пилотом, она кончит, как Лена?

– Ты хочешь сказать уродкой?

– Да, мне так кажется. Жесткой, одинокой, а в лицо воткнута сигара. Думаю, сырье у Лены было погрубее, чем у Мэриен, но она… Мне уже трудно вообразить ее в платье. Ты можешь представить себе Мэриен невестой? – Его смех