Узнав от арестанта, какому большому человеку в столице следует звонить, офицер беззвучно засмеялся, очень довольный.

— Хорошо, что мы живём в демократическом государстве. Всегда можно найти управу на зарвавшегося бюрократа. Обещаю вам: когда я вынесу смертный приговор этому коррупционеру, я первым делом пришлю вам его новенький «Мустанг».

Когда за неожиданно подарившим ему луч надежды посетителем с лязгом закрылась тюремная дверь, для Нефёдова потянулись мучительные часы ожидания. Повлиять как-то на ход событий он не мог. Оставалось ждать рассвета, не теряя надежду, что посланная Хану весточка всё-таки дойдёт раньше, чем в расстрельную машину вставят пулемётную ленту и палач нажмёт на курок.

6 апреля 1952 года, авиабаза Аньдун, Маньчжурия

Добыть целёхонький новейший «штатовский» истребитель F-86 «Сейбрджет» со всеми его техническими секретами для подробного изучения и проведения оценочных испытаний в НИИ ВВС предстояло любой ценой. И сделать это необходимо было всего за семь дней. Рассчитывать на новую отсрочку не приходилось. Анархисту и так лишь чудом удалось уломать «заказавшего» ценный трофей Василия Сталина подождать ещё неделю. Если в начале операции сын всесильного кремлёвского вождя только намекал, что в случае неудачи Нефёдову и его людям лучше обратно в Союз не возвращаться, то в последнем разговоре он объявил прямо: «Я дал отцу слово добыть этот самолёт. Если ты меня снова подведёшь, то лучше прямо в Корее пусти себе пулю в лоб».

Судьба Ольги и сына Нефёдова напрямую зависели оттого, выполнит он это задание или нет. Ещё никогда для одного из лучших асов советских ВВС ставки в боевой операции не были столь высоки.

Теперь Борис знал, что это не Берия, а бывший начальник и друг удерживает его жену в тюрьме в качестве заложницы. Эта новость стала для Нефёдова словно удар кинжалом в спину. Конечно, Борис никогда не питал особых иллюзий в отношении Василия Сталина, но всё-таки надеялся, что лётчик лётчика и фронтовик фронтовика не подставит. Однако Принц всегда поступал только так, как ему в данный момент было выгодно. Поэтому, если в ближайшие дни Борис не сможет доложить высокому московскому начальнику о выполнении задания, генерал без всяких колебаний исполнит свои угрозы.

Итак, Борис возвращался на войну, где его ждала горстка испытанных бойцов, почти каждый из которых стоил целой гвардейской авиаэскадрильи.

Первой новостью, которую узнал прилетевший в Корею командир особой авиагруппы, стало трагическое известие о гибели его старого фронтового товарища Константина Рублёва, или Рублика, как ласково звали ленинградца сослуживцы по штрафной авиагруппе. Невозможно было поверить в то, что уцелевший в самых жестоких «свалках» с лучшими бойцами Люфтваффе великолепный лётчик не сумел выбраться из очередной «собачьей свалки» воздушного боя живым.

Подробности случившегося несчастья поведал командиру Лёня Красавчик, Одесса: Рублёв погиб так, как всегда жил — не задумываясь пожертвовав собой ради спасения товарищей. «Смерть забирает лучших» — это было сказано про него.

Кстати, уже после гибели Рубля выяснилось, что в этот день из-за неисправности своего основного самолёта ему пришлось пересесть на резервную машину. При этом никто не предупредил лётчика, что для ремонта данного МиГа был взят мотор с разбившегося самолёта, лётчик которого погиб во время неудачной посадки, и крыло от такого же «несчастливого» ястребка.

В тот день Рублёв повёл группу на «свободную охоту». Четвёрка «штрафников» перелетела реку Ялуцзян. По дороге они перехватили одинокого неприятельского разведчика. Это была идеальная мишень. Судя по всему, разведчика должен был сопровождать эскорт «Сейбров». Но американские истребители опоздали к точке «рандеву», и это трагическое обстоятельство стоило жизни лётчикам RB-50. Экипаж Superfortress попытался ответным огнём отогнать внезапно встреченные МиГи, но Лёня Красавчик проявил себя в этом бою безжалостным хладнокровным и, главное, умелым убийцей.

Сперва Одесса меткой очередью «выключил» неприятельского хвостового стрелка, заставив умолкнуть его 20-миллиметровую пушку, затем в упор врезал по «суперкрепости» из всех стволов. Объятый пламенем четырёхмоторный гигант почти вертикально понёсся к земле. Из 17 человек, находившихся на его борту, не спасся никто. Позднее среди обломков взорвавшегося самолёта северокорейские пехотинцы отыскали обручальное кольцо одного из погибших лётчиков. Вначале солдаты приняли его за фрагмент медной обмотки мотора. Но очистив находку, прочли имя владельца кольца. Погибшего лётчика звали Рафаэль Добревиль. Кольцо попало в особый отдел пехотной дивизии, потом добралось до штаба 64-го авиакорпуса. Потом Лёня по неофициальным каналам хлопотал, чтобы забрать его из разведотдела. Борису он признался, что хочет попытаться когда-нибудь передать ценную реликвию вдове убитого им врага.

— Этот парень шёл на меня в полный рост[20]. И не моя вина, что мы с ним схлестнулись в здешнем небе. Он точно так же давал мне копоти. Просто мне подфартило чуть больше. Поэтому будет справедливо, если его семья будет иметь память о своём мужественном муже и отце.

Но кольцо Одессе, естественно, не отдали…

Уничтожив неприятельского разведчика, группа «охотников» проследовала дальше. В условленном районе она разделилась на пары. Операция была продумана таким образом, чтобы исключить вероятность втягивания в бой с крупными силами противника. Расчёт был на психологический эффект внезапного нападения.

Одна пара ушла вниз, вторая стала играть роль приманки для патрулирующего на высоте 9000–10 500 метров звена «Сейбров». На роль «лохов» Рублёв назначил Лёню Красавчика и самого молодого лётчика группы лейтенанта Алексея Сироткина, которого с лёгкой руки Одессы все звали Сынком.

До поры всё шло по плану. Атакующая двойка, чьи машины механики накануне сверху покрыли камуфляжной краской под наземный ландшафт, держалась далеко в стороне. Ударная пара пряталась в складках местности, чертя круги и петли над самой землёй в ожидании своего выхода. Важно было до поры оставаться незамеченными вражескими станциями радиолокационного наблюдения. Десятки их операторов с американских авианосцев в Жёлтом море и наземных пунктов контроля за воздушным пространством внимательно следили за отметками на своих обзорных экранах, готовые оперативно предупредить своих лётчиков о возникшей угрозе. Но пока «Большой глаз» видел то же, что и пилоты четырёх «Сейбров», которые уже заметили под собой «возвращающиеся» за линию фронта МиГи и начали пикировать на «ничего не подозревающих, беспечных» русских.

Как только янки «поехали» вниз, пара Рублёв — Кузаков выскочила из засады, перейдя в стремительный набор высоты. Парни в кабинах «Сейбров» были так увлечены маячившей перед ними лёгкой добычей, что им просто было недосуг оглянуться. А наземные службы сработали с небольшим опозданием. Молниеносным броском МиГи ударной пары атаковали противника со стороны солнца. Рублёв сразу короткой очередью в упор срубил командира группы, потратив на уничтожение «Сейбра» не более трёх снарядов. Один из них разорвался на стыке фюзеляжа с крылом, оторвав плоскость вражеской машины. «Сейбр» закувыркался волчком и провалился вниз.