Гардероб, забранный фигурной решеткой, опрокинутые вешалки в нем; справочная с распахнутой настежь дверью, перевернутый стол, стулья, коробка с папками, оброненная подушка с лопнувшей наволочкой в ореоле вывалившихся перьев, кадка с засохшей пальмой… Чувствовалось, что больницу покидали в спешке. Срочная внеплановая эвакуация – все как обычно для этих мест.

– А больных вывезти успели? – негромко спросил Скорняк.

– Душевнобольных, – поправил Чиж.

– Вот я и говорю, только психованных зомби нам не хватало.

– Нет здесь никого. Тихо.

– Было бы еще тише, если бы вы не болтали, – спокойно заметил я.

И первым вышел из холла на лестничную площадку. Справа – створки лифта с характерным для больниц окошечком-иллюминатором. Лестница вела и вверх, и вниз, в подвальное помещение.

Электричества в больнице не было, но верхние этажи хоть и скудно, но освещены. Не совсем еще темно на улице, хотя и вечер уже. В подвале наверняка темно, там без фонарей не обойтись. Поэтому лучше начать с верха, а в подвал мы всегда успеем…

На втором этаже тоже сухо и тепло, сквозняки не гуляют, не гоняют по коридорам бумаги, которых здесь многовато. Палаты, процедурная, душевая, кладовая, ординаторская. В комнате для санитаров мы обнаружили диван, кресла, тренажерную скамью, штангу над ней, телевизионный кабель, свисающий с потолка. Телевизор санитары забрали, но железо вывезти не успели, может, места в автомобилях не было или штанга слишком тяжелая…

В палатах кавардак – сдвинутые кровати, перевернутые стулья, тумбочки, валяющиеся на полу матрасы, одеяла, подушки. Но нигде мы не обнаружили следов человеческой крови, не было и разбросанных по сторонам останков. В процедурной комнате мы нашли пустой стеклянный шкаф с распахнутыми створками, стол, похожий на массажный, рассыпанные по полу желтые шарики аскорбиновой кислоты.

И вдруг я увидел лежащего на этом столе человека с оголенной спиной. Руки его были связаны, один санитар атлетического сложения держал его, а другой, поменьше, делал больному укол под лопатку. Крик отчаяния резанул по нервам, но вместе с тем и вернул к реальности. Не было никого в процедурной, и тишина мертвая. Но, видно, боль несчастных пациентов до сих пор витала в спертом воздухе, и мое разбалансированное воображение стало ее легкой добычей.

– Командир, ты чего? – спросил стоявший за спиной Чиж.

– Ничего.

– Смотрю, вздрогнул.

– Ты больше смотри по сторонам.

Третий этаж мало чем отличался от второго. Разве что в комнате для санитаров не было штанги, зато на тумбочке стоял телевизор.

А на четвертом этаже я увидел больных. На ровных негнущихся ногах они медленно выходили из палат; головы их были опущены, поэтому они стукались лбами, с приглушенным хохотом поворачиваясь в нашу сторону. Растрепанные волосы, бездумные взгляды исподлобья…

– Твою муть! – нервно вскинулся Чиж.

Он приготовил к бою автомат, но стрелять не стал. А команду я не давал… Из глубины коридора к нам шли зомби, в которых превратились пациенты четвертого этажа. Они опасны для людей, но не для нас. Марица не допустит, чтобы мы погибли от их рук. Да мы и сами с усами. Автоматы, карабины, подствольные гранатометы, полная разгрузка боеприпасов…

Мы не стреляли, а зомби вдруг стали исчезать. Никто из них не смог преодолеть невидимую линию, находившуюся в каких-то пяти-шести метрах от нас. Переступая через нее, обратившиеся пациенты попросту растворялись в воздухе. И так продолжалось, пока не исчезли все.

Только тогда до меня дошло, что это было такое же видение, как в процедурной. В коридоре улавливался запах лекарств и карболки, но я не чувствовал вони, которую своими гниющими телами вызывают зомби.

– Да, дела… – дрогнувшим голосом протянул Чиж.

А ведь в процедурной комнате он ничего не видел. Зато сейчас вместе со мной стал жертвой галлюцинации.

– Жуть.

И Скорняку тоже было видение. И Пуху, как выяснилось, тоже… А чему, собственно, удивляться? Ведь мы все связаны одной цепью, пси-воздействием со стороны злоформеров. Мы хоть и не зомби, но эти деятели уже приперли нас к стенке. И никуда нам от них не деться… Да мы уже, похоже, и не сопротивляемся…

Казалось бы, после представления с голографическими зомби мы должны были как минимум испугаться. Но это, напротив, укрепило нас в уверенности, что ничего страшного случиться с нами не может. И в подвал мы спустились без особого страха.

Холодный холл без окон с кафельным полом, три двери: две железные сбоку и одна широкая; проходная, ведущая в просторный зал, под его низким потолком витает кисловатый запах котлет, в которых больше ржаного хлеба, чем фарша. Электрическая плита, варочный паровой котел, шкаф из нержавеющей стали…

– Пух, твой кабинет! – весело сказал Чиж, осветив фонарем длинный металлический стол.

– Да я не против… Только холодно здесь, – поежился парень. – И темно.

– Ничего, генератор у нас есть, свет будет. А отопление тебе не нужно, – засмеялся Скорняк. – Штангу со второго этажа сюда спустим. Покачался – согрелся – кашу сварил. Покачался – согрелся – котлет нажарил… А когда жаришь, уже тепло…

– Вместе жарить будете, – тем же насмешливым тоном, но совершенно всерьез сказал я. – Поступаешь в распоряжение Пуха, он повар, ты хлеборез. Вопросы?

– Э-э… – растерялся боец.

– Свиристеть вредно, – насмешливо хлопнул его по плечу Чиж.

– А ты у нас будешь барменом, – сказал я, когда, миновав готовочный цех, оказался в небольшом зале совершенно без окон, но с хорошей, как мне показалось, вентиляцией.

Пучки электрического света от моих фонарей высветили две холодильные витрины, поставленные буквой «г», острым углом ко мне. Старые витрины, еще из прошлого тысячелетия; возможно, они давно уже не работали, но использовались как магазинная стойка. Один лакированный стол находился между витринами, другой – с краю, и на нем возвышался кассовый аппарат из тех же далеких времен, громоздкий, с массивной ручкой на боку. Стеллажные шкафы с полками для товара, холодильник со стеклянной дверцей…

Зал достаточно уютный – стены обиты вагонкой, картины на них с натюрмортами, четыре столика, вокруг каждого по нескольку деревянных стульев-кресел с плетеными спинками. На мебели, на полу и везде заметный слой пыли, по углам паутина. Я зашел за стойку, под ногами затрещало битое стекло, зашуршали бумажные пакеты. Задетая носком, отлетела к стене жестяная банка, судя по ощущениям, полная. На стеллажах я обнаружил консервы и стеклянные бутылки с подсолнечным маслом, уксусом. Продуктов немного, видно, остатки роскоши, которые не успел вывезти отсюда завхоз. Возможно, после эвакуации здесь осталось печенье, макароны, прочая бакалея, но все это стало добычей крыс и мышей.

Чувствовалось, что здесь похозяйничали грызуны, но зомби здесь точно не были. Шкафы, стулья, столики – все расположено в правильном порядке. Зосы бы в поисках еды перевернули здесь все, что можно, – ни бутылок бы не осталось, ни банок с консервами.