Но по её улыбке, что стала ещё холоднее, я поняла — она знает. Действительно знает. И её протеже вдруг тихо хмыкнула, явно одобряя сказанное своей будущей родственницей.

— Я, может, и не из тех, кому бросают весь мир под ноги, но и не из тех, кто навязывается. Всё, что я получаю от Беслана, он даёт мне сам, по своему желанию. Его никто не принуждал уделять мне знаки внимания. Беслан сам меня выбрал, сам захотел, чтобы я была рядом, — отметив, как побледнело лицо Зары, поняла, что именно этого и добивалась. Этим двум дамам из высшего общества не помешает немного заземлиться, а то слишком уж подняли свои хвосты павлиньи. И улыбнулась, вспомнив, как иногда говаривала моя бабушка: «Никогда не зазнавайтесь, господа. Ибо даже под самым красивым павлиньим хвостом скрывается обыкновенная куриная жопа». Да и что греха таить, мне действительно понравилось сбивать с них спесь. — Если что-то не так, если вдруг я не дотягиваю до вашего уровня и вам неприятна, вы в любой момент можете сказать об этом Беслану. А сейчас извините, пожалуйста, я пойду отдохну.

Чувствовала их взгляды на себе. Они прожигали мой затылок, пока я шла к дому. Ну и пусть. Тоже мне… Голубая кровь, блин. Недостойна я их, видите ли. На таких как я не женятся! Посмотрим ещё!

И тут же себя одёрнула. Что это за глупости? Не женится, конечно. Потому что я не захочу. Вот и всё.

В кармане задорно запиликал мобильник, и я, взглянув на экран, фыркнула. Сам господин Шахбулатов обо мне вспомнил. Отключив звук, отправила телефон обратно в карман.

Я злилась на него. Да. И злилась сильно. Потому что он не мог не знать, что они воспользуются ситуацией, чтобы мне насолить. Было видно, что я не нравлюсь его семейке с первой минуты. И ладно бы действительно не было другого выхода, но разве у Шахбулатова так бывает? Он сделал это специально — оставил меня на съедение. Только я не поняла зачем…

До вечера просидела в комнате, пялясь в экран огромной плазмы, кусая губы и жалея, что вспылила. Может, стоило как-нибудь помягче? Всё-таки это его бабушка — единственная женщина, которую он точно никогда не бросит. А я кто? Временное развлечение? Девочка на уикенд? Как таких называют? Содержанка?

Когда снова услышала трель телефона, подумала, что опять звонит Беслан, но, увидев «засекреченный» номер, про себя ахнула. Только не они! Не сейчас!

— Привет, красавица! Скучала по дяде Паше? — динамик затрещал от прокуренного голоса бандита, и я крепко зажмурилась.

— Слушаю вас, — ответила со вздохом. Честно говоря, было бы правильнее не отвечать и обо всём рассказать Беслану. Но я пока не знала, как он отреагирует, и что последует за этим. Согласится ли помочь Сене? И что будет, если нет? И хоть по поводу Сени я уже всё решила, но оставлять его в беде не собиралась.

— Я слышал, ты укатила с нашим «кошельком» к нему в родные края? Не отвечай, знаю, что укатила. А теперь расскажи мне, чем он занимается и как долго планирует там сидеть?



Я прикусила нижнюю губу до вкуса крови, лишь бы не послать проклятого уголовника куда подальше. Выровняла дыхание и тихо проговорила:

— Он не докладывает мне о своих делах. И как долго мы здесь пробудем, я тоже не знаю.

Бандит замолчал, что-то обдумывая, после чего прокашлялся и изрёк:

— В общем, слушай…

* * *

Тата лежала на кровати в полной тишине и темноте. Обнимала подушку, безразличным взглядом смотрела в стену. Когда Бес включил свет, даже не шевельнулась.

— Добрый вечер, — проговорил, приближаясь к ней. Не ответила. Что ещё за новости, блядь? — Тата! — напомнил о себе, повысив голос, и девочка спохватилась, подпрыгнула.

— Это ты? — переполошилась, принялась приглаживать волосы и поправлять сползший с плеча халат, а Шах не удержался, скользнул взглядом в ложбинку между полных, красивых грудей. — Я немного задремала.

Шах нахмурился, присел рядом и привлёк её к себе.

— Ты не спала, я видел. В чём дело? — пальцами помассировал её шею, склонился, чтобы поцеловать, но Тата увернулась.

— Да я… Задумалась, наверное…

— Ну-ка, — поддев пальцем её подбородок, принудил посмотреть ему в глаза. — Говори. Обидел кто?

Тата отвела взгляд в сторону, пожала плечами.

— Никто не обидел. Просто я здесь лишняя. Мне нужно домой, — даже её голос изменился, похолодел.

— Мы же договорились с тобой. Потерпи неделю.

— Нет. Я домой хочу. Отправь меня, — повторила твёрдо.

Беслан поднялся, раздражённо стащил с себя куртку. Только её капризов сейчас не хватало.

— Пойдём ужинать, потом поговорим.

* * *

За столом она ни разу не подняла на Беса взгляд. Только не спеша жевала и делала вид, что ей совершенно неинтересно, о чём он говорит с Хайят на своём языке.

— Что произошло? — спросил у бабушки, на что та округлила глаза.

— О чём ты, Беслан?

— О Тате. Что случилось? После вашей прогулки она сама не своя. Неужели ты проявила неуважение к моей женщине?

Изящная бровь Хайят медленно поползла вверх.

— Не поняла тебя? Ты сейчас что хочешь сказать? Что я должна перед твоей девчонкой поклоны бить, лишь бы она не расстраивалась?

— Нет, разумеется. Я лишь хочу сказать, что обижая мою женщину, ты оскорбляешь меня. Унижаешь меня в её глазах. Ты унизила меня, бабушка?

Хайят сжала губы в тонкую полоску, что было первым и самым верным признаком грядущего скандала.

— Как ты смеешь, Беслан? Из-за этой девчонки ты разговариваешь со мной, как с одной из своих подружек. Очнись, внук!

Он спокойно отложил свои приборы, сцепил руки в замок и взглянул Хайят в глаза.

— Я не буду обижать тебя предупреждениями и угрозами, бабушка. Но хочу, чтобы ты уяснила одну простую вещь. Тата останется со мной на столько, насколько я захочу. Если я решу сделать её своей женой, она ею станет. Ни Зару, — он перевёл взгляд на испуганную девушку. Та не понимала, о чём они говорят, но явно поняла всё по его тону. — Ни какую-нибудь другую девушку ты не можешь мне навязать силой. Понимаешь? Запомни это, чтобы мне не пришлось повторять. И больше не смей срывать зло на моей женщине. Уважай мой выбор. Принимаешь его или нет, но уважай.

Хайят растянула губы в улыбке, медленно кивнула.

— Как скажешь, внук. Я тебя услышала.

— Я надеюсь, что услышала, бабушка. Пойдём, Тата, — добавил уже по-русски, и она вскочила, словно только и ждала этих слов. Скорее всего, она поняла, о чём идёт речь и чувствовала себя неуютно.

Про себя усмехнулся. С каких пор он вообще интересуется чувствами женщин? Хотя нет. Не женщин. Женщины. Одной единственной, что сейчас стоит посреди столовой и, неловко переминаясь с ноги на ногу, поглядывает на него в ожидании действий.