Сет бросил взгляд на кабинет Харолда и, убедившись, что там темно, обнял ее и потер спину именно в том месте, где требовалось.

– Жаль, что я всего не увидел, – улыбнулся он.

Она заплакала и… засмеялась.

– Тогда ты ему врезал бы. Хотелось бы на это посмотреть.

Сет утер ей слезы и заключил в ладони лицо. Слава богу, что ее приливы гормонов не раздражают Сета. Кейт купалась в нежности этого момента.

– Он сказал тебе что-нибудь, когда вы вышли? – спросила она.

Сет фыркнул:

– Он вроде обиделся, что я не взял в риелторы его.

Сет крепко ее обнял, и она погрузилась в его тепло. Он всегда рядом, когда нужен ей. Он делится с ней своей силой. Без него… без него она могла бы выйти за Роджера. Могла бы сейчас пойти на поводу у него, разрешить ему воздержаться от денежных выплат. Она была бы жалкой, послушной.

Но она уже не такая. Расстроилась? Да. Но не позволила себя использовать. Сет зарядил ее силами бороться за то, чего хочет она, и за это она будет любить его вечно.

Сет разминал ей спину большими пальцами. Как же хорошо!

– Ты почему пришел? – спросила она.

– Мне необходимо тебя увидеть. – Сказав это, он замолчал, продолжая массаж. – Мы закончили обсуждать план демонстрационного зала в Шанхае, – наконец произнес он.

В одну секунду все приятные ощущения у Кейт исчезли.

– Да? – выдавила она.

– Да. – Маленькое утешение, что он сказал «да» упавшим голосом. – Наименьший срок – полгода, но, скорее всего, десять месяцев, а то и год.

Кейт прикрыла глаза.

– Это замечательно, – соврала она, потому что работа важна для него. Его семья важна для него, и она не будет причиной, испортившей ему жизнь.

– Да, – мрачно повторил он. – Надеюсь, что так и будет. Я улетаю второго числа.

Осталось шестнадцать дней, и он уйдет из ее жизни. А она будет жить без него, будет ругаться с Роджером и постарается справиться со всем тем, что ждет ее, без Сета.

Нервы сдали – она повернулась и обняла его за шею.

– Как бы я хотела полететь с тобой.

А он обхватил ей живот.

– Как бы я хотел остаться.

Она покачала головой, уткнувшись ему в плечо:

– Я не могу попросить тебя об этом.

Сет вынул из кармана маленькую коробочку в красочной рождественской упаковке:

– У меня для тебя есть кое-что.

Кейт смотрела на красивую блестящую обертку, но желания открыть не было. Потому что это означало бы, что самое прекрасное в ее жизни заканчивается.

– Спасибо. А я еще не приготовила тебе подарка.

Они стояли, припав друг к другу. Потом, словно сговорившись, отстранились, понимая, что долгое прощание станет тягостным.

– Пообещай мне, – сказал Сет, взяв ее руки в свои и глядя в глаза. – Пообещай, что ты будешь внимательна и к себе, и к Маделин. Пообещай, что ты… – Голос у него прервался, глаза подозрительно заблестели. – Не дожидайся меня, Кейт. Наверняка найдется хороший парень, которому крупно повезет с тобой, и я не хочу, чтобы ты его упустила.

– Не говори ерунды, – с трудом вымолвила она. У нее беременность семь месяцев. Кто на нее посмотрит? Кому нужна такая обуза?

Есть, вероятно, только один – он стоит прямо перед ней.

– Если тебе что-нибудь потребуется, звони моим родителям. Мама – специалист по части матерей-одиночек с новорожденными младенцами. Договорились?

– Сет…

– Пообещай мне, Кейт. – Он стиснул ей руки.

Все хорошее заканчивается. И это тоже. Конец.

– Я обещаю.

Это прозвучало как прощание навсегда.

Напряжение поселилось в семье Сета, кажется, надолго. Конечно, всем делались рождественские подарки, но даже Джули бросала на него укоризненные взгляды. Не хватало еще, чтобы его осуждала десятилетняя соплячка.

А мать, глядя на него, вздыхала. Что касается отца, то стоило ему войти в комнату, как температура падала на десять градусов.

Никто ни о чем таком не говорил, никто не спрашивал его о Кейт, они едва касались темы Шанхая. Просто атмосфера сгустилась.

Сет медленно сходил с ума. Он не виделся с Кейт после того дня, когда они попрощались в ее офисе. Дня, когда он вручил ей кулон, который она даже не успела рассмотреть. Сет едва удержался, чтобы не позвонить ей на Рождество, – приказал себе этого не делать. Разрыв должен быть полным. Так лучше.

Но почему же все-таки позвонил накануне Нового года и попросил провести вечер вместе? Она отказалась. И поступила правильно. Он улетает первым рейсом второго января в Лос-Анджелес, а оттуда в Китай. Последняя ночь с Кейт… Он не представлял, как у него хватило бы сил после этого уйти.

Сет чувствовал себя несчастным и разбитым и терзался от того, что оставляет ее одну, когда родится Маделин. Он, разумеется, знал, что, если дело примет плохой оборот, его семья позаботится о Кейт, но все равно беспокоился. Что, если вернется Роджер? А если ей придется судиться с ним из-за содержания на ребенка? А если возникнут проблемы с Маделин? Да если и не будет проблем? Он помнил, как нелегко пришлось всем в первые месяцы после рождения Джули. А у Джули были мать, отец и брат – все крутились. Как Кейт справится одна с бессонными ночами, подгузниками и кормлением?

Укладывая вещи, Сет старался выбросить из головы мрачные мысли. В аэропорт его отвез отец. Билли выглядел сердитым, и в пути они не разговаривали. А Сет думал о том, что его ждет впереди. Оставаться на одном месте – не его стихия. Путешествовать – да. Он знал это. И Кейт знала. И семья знала. По крайней мере, ему казалось, что семье это известно.

Они приехали в аэропорт, и Билли молча помог Сету выгрузить багаж. Сет чувствовал себя таким несчастным, как никогда прежде. Что-то идет неправильно. Да все неправильно.

Он посмотрел на единственного человека, которого называл отцом, и в панике произнес:

– Маделин – не от меня.

Зачем он это сказал? Это никого не касается: ни отца, ни других. Но он знал, чувствовал, что разочаровал Билли.

Билли задрал голову, глядя в полуночное небо, – было пять утра и совсем темно.

– Нет. Это не ты.

– Я обязан в первую очередь думать об интересах моей семьи.

– Да, они не твоя семья, но ты уже знаешь имя ребенка.

У Сета сдавило глотку.

– Боултоны сделали меня Боултоном. И я к этому отношусь серьезно. Я не подведу ни тебя, ни компанию.

Громадные ручищи Билли опустились Сету на плечи.

– Сынок, – сказал он с такой грустью, что у Сета чуть не разорвалось сердце, – одному Богу известно, что я старался поступать по справедливости с тобой и с твоей матерью. И одному Богу известно, что если бы не мотоциклы, то я либо загнулся, либо оказался в тюряге.