– Что? – Я резко вскидываю голову. – Вообще никогда?

– Никогда. Ни в моей машине, ни дома, ни в гараже. Когда ты со мной, то оставляешь телефон дома.

– Ты серьезно?

– Это все, о чем я прошу. Но прошу со всей серьезностью. – Он говорит жестким голосом, пресекающим на корню любые возражения.

– Почему?

– Есть несколько причин, и одна из них – это мое время. Я выбираю провести его с тобой и жду от тебя взаимности.

– А звучит так, будто ты меня контролируешь.

Шон наклоняется ко мне.

– Предоставь это Мессии, обещаю тебе, детка, меньше всего на свете я хочу тебя контролировать.

– Тогда с чего вдруг такое правило?

– А если я вежливо попрошу довериться мне, пообещав дать объяснение позже, ты пойдешь мне навстречу?

Он провоцирует меня своими нефритовыми глазами. Шон серьезен – настолько, что я не могу отвести взгляд.

– Почему я не могу получить объяснение сейчас?

– Мы еще к этому не пришли.

– Опять ты говоришь загадками.

– Знаю, но для меня это принципиальный вопрос.

Я с изумлением взираю на него. За все это время от него никогда не исходила такая аура властности. Она жутко действует мне на нервы, но, может, Шон слишком много просит.

– Это сомнительная сделка. Если я соглашусь, то надеюсь, объяснение будет стоящим.

– Так и будет.

– Ладно. Хорошо, пока откажусь от телефона.

– Хорошо. – Шон наклоняется ко мне. – Опишу тебя двумя словами… – Он щекочет меня под подбородком. – Красивая и опьяневшая.

Я разочарованно ему улыбаюсь.

– Нет, пока нет.

– Конечно. – Он ставит пиво на стол и, схватив меня за руку, стаскивает со стула, как только начинает играть So What’Cha Want группы Beastie Boys. – Хорошая песня.

– Вот и плюсы воспитания поколением X. – Я бреду за Шоном и с упоением на него смотрю.

– Какие же?

– Музыка, разумеется.

– С этим утверждением не поспоришь.

– Под эту песню я научилась танцевать. Но не думала, что это твоя фишка.

– Что ты знаешь о моих фишках? – подкалывает меня Шон, утаскивая на тусклый пятачок танцпола.

– Знаю я пару твоих фишечек, детка, – колко замечаю я, и Шон начинает расслабленно крутить бедрами. Он хорош, даже лучше, чем хорош. Я обалдело смотрю, с какой непринужденностью он двигается, и мнусь рядом в нерешительности, пока Шон не притягивает меня к себе, легкими движениями бедер уговаривая танцевать. Я с пылающими от румянца щеками оглядываю бар, чтобы убедиться, что никто не смотрит. В пабе, где время будто остановилось, всего несколько посетителей, и им всем плевать. И, разомлев от алкоголя, я решаю, что мне тоже. Я беру пример с Шона и начинаю покачивать бедрами, потому что у этой девочки есть немного чувства ритма. В глазах Шона появляется восхищенное удивление, и мы танцуем под эту песню, и под следующую, и под следующую.

Я выпиваю еще виски, разбавленный колой.

Мы танцуем.

Когда Шон закидывает мою ногу себе на бедро и мои шорты ползут вверх, я хватаюсь за его футболку.

Мы тремся друг о друга.

Он неспешно слизывает капельки пота с моей шеи и сдувает остальные своими пухлыми губами.

Мы танцуем.

Бесстыже обвиваясь вокруг него, я облизываю ямочку на его шее.

Мы тремся друг о друга.

Шон выпивает стопку текилы, а потом, ни на секунду не сводя с меня глаз, слизывает с моего запястья соль.

Мы танцуем.

Я подначиваю Шона, прижимаясь задницей к его стояку, закидываю руки ему на шею, а он властно обнимает меня за талию.

Мы тремся друг о друга.

Вернувшись на танцпол, он пристально наблюдает, как я провоцирую его, выписывая бедрами восьмерку под песню Сиары «Oh».

Мы выпиваем еще.

Мы танцуем, покрытые потом, и выдыхаем алкоголь. Шон останавливает меня посреди песни, хватает за шею и, дернув к себе рывком, дерзко целует как одержимый.

Мы уходим.

И бежим под дождем к его машине.

Двери закрыты, и мы сплетаемся, наши языки борются за господство.

Шон срывает бретельки моего топа, а я приподнимаюсь, расстегиваю и скидываю шорты.

Сажусь на него верхом.

Чувствую языком его стон, когда накидываюсь губами на его шею.

Шон достает из джинсов член, раскатывает по нему презерватив, отодвигает мои трусики и резким движением насаживает на себя.

Прямо посреди битком набитой парковки, в нескольких метрах от бара…

Мы трахаемся.

Проснувшись в лиловых сумерках с раскалывающейся головой, я немного дезориентирована и медленно прихожу в себя, пока не чувствую прижимающееся ко мне теплое тело. Я уже почти позабыла, каково это – лежать в уютном коконе мужских рук. Вчера вечером Шон впервые привел меня к себе домой.

Вчера между нами произошло то, что нельзя выразить словами.

Несмотря на кавардак в голове, самое главное сегодня утром – кольцо его теплых рук, которыми он меня обнимает.

Время в обществе Шона – лучшее, что случалось со мной за всю жизнь.

Это просто… Шон.

Оказывается, он обладает всеми качествами, которые я хотела найти в мужчине. Не говоря уже о том, что я вообще не надеялась такого встретить. Он внимательный, заботливый и ужасно умный, и меня безгранично к нему тянет. С ним я чувствую себя счастливой, словно выиграла его в лотерее мужчин. И это вселяет в меня страх.

Мое сердце больше не прячется в тени – оно пляшет у всех на виду, как вчера мы танцевали в баре.

А такого отличного секса у меня еще не было. Шон трахается аморально, доводя меня до блаженства. Мы с головой погружались друг в друга, пылко шепча. Это был марафон стонов и гортанных звуков, и я не хотела, чтобы он заканчивался. Вчера мы занялись сексом по пьяни, и это было для меня в новинку. Я отбросила все запреты, и моя смелость окупилась сполна.

Вспоминая, как он брал меня сзади, как водил руками по моему телу, раздвигал ноги, чтобы я приняла его полностью, как говорил мне на ухо непристойности, я приглушаю стон.

Кончая, он царапал ногтями кожу моей головы, и я с удивлением отметила, что получила удовольствие без помощи руки между ног. И такое тоже случилось впервые.

Мы замедлили темп, не в силах остановиться, чтобы через несколько минут снова потянуться друг к другу. Я раз за разом звала его по имени из страха, что он пролезет мне в душу, что он сможет увидеть. Своим поцелуем, прикосновением и медленными движениями бедер Шон словно молча меня утешал: «Я знаю, детка, я с тобой».