На пороге она споткнулась. Что-то было не так. Что-то не то…

Хотела вернуться в комнату и попытаться понять, в чем же дело, что ее вдруг обеспокоило, но из кухни выскочила Жанна и подозрительно уставилась на руки Лидии. Та продемонстрировала свой телефон. Но Жанна, конечно, не удержалась от гадости:

– Ничего не прихватила?

– Пока нет, но сейчас прихвачу, – кивнула Лидия. – Спасибо, что напомнила.

Она прошла в ванную, сгребла в стоявшую там косметичку зубную пасту, щетку, бутылочку с шампунем, две баночки крема – для лица и для тела, – потом вернулась в спальню и выхватила из-под подушки пижаму, мысленно порадовавшись, что воры ее не заметили. Пижама была любимая, очень мягкая, серенькая, в синеньких мелких розочках. Все имущество Лидия запихала в сумку, которая теперь, конечно, не закрывалась.

– Я тебе заплатила за месяц вперед и еще задаток дала, – сказала она, глядя в плечо Жанны, а не в глаза: очень уж противно было. – Понимаю, что ты деньги не вернешь, да ладно, черт с ними. Только отвяжись.

Она швырнула на подзеркальник в прихожей ключи от этой квартиры, вышла на площадку – и нос к носу столкнулась с какой-то женщиной в длинном, до пола, халате, с головой, накрытой чепчиком да еще повязанной сверху полотенцем. Остро пахло краской для волос, вдобавок лицо неизвестной дамы было вымазано чем-то зеленым, жирным. «Питательная маска», – машинально определила Лидия.

– Ой! – сказала дама, отпрянув. – Извините, я к Жанночке…

– Здрасте, Татьяна Никодимовна, – сказала Лидия. – И до свиданья.

Как ни мало жила Лидия в этом доме, а все же не раз встречала эту особу (как правило, именно в халате и косметических масках!) на лестнице. Татьяна Никодимовна жила на пятом этаже, но как минимум полдня проводила то возле общих почтовых ящиков между первым и вторым этажами, то у чужих дверей. Похоже, у соседки была патологическая страсть подслушивать. Уж не эта ли дама свалилась вчера со ступенек, когда отец нечаянно выключил свет?

Лидия, невольно хихикнув, начала спускаться, слыша за спиной возмущенные вопли Жанны:

– Вы представляете, Татьяна Никодимовна, она сбежала и даже не заплатила за месяц! И еще потребовала задаток вернуть. Я, конечно, вернула. С такими лучше не связываться. Ее какая-то полицейская шишка крышует!

Что прокудахтала в ответ любопытная соседка, Лидия не слышала.

Покачала головой. То ли она сама сошла с ума, то ли окружающий мир чокнулся!

Вышла на крыльцо и снова едва не столкнулась с Табуновым, который, видимо, устроил здесь засаду. Лидия перемахнула через перила и спрыгнула на землю, Табунов кинулся следом по ступенькам, но тут к крыльцу с кинематографическим визгом подлетел черный «Лексус», из которого выскочил Грушин и закричал:

– Отставить, капитан!

Табунов замер, с ненавистью водя глазами от Лидии к Грушину.

– Быстро садитесь, – бросил Грушин, открывая дверцу.

Лидия скользнула на заднее сиденье.

«Лексус» развернулся чуть ли не на месте и помчался со двора. Табунов смотрел вслед, и если бы взглядом можно было взрывать машины, «Лексус» уже взлетел бы на воздух.

– Трясетесь? – спросил Грушин, поглядывая в зеркальце на Лидию.

– Трясусь, – призналась она невнятно, прижимая ладонью прыгающие губы.

– Сейчас еще больше затрясетесь, – мрачно посулил Грушин.

– Почему?!

Он вздохнул и некоторое время молчал.

– Ну? – спросила Лидия, прижав другую руку к сердцу, которое тоже вдруг запрыгало.

Железный волк заглянул в глаза, ощерив пасть в глумливой улыбке…

– Папа Саша?! – крикнула Лидия, хватая Грушина за плечо.

«Лексус» резко затормозил, и Лидия чуть не перелетела на переднее сиденье.

– Тихо! – рявкнул Грушин. – Он жив! Тихо!

– Что тихо, что вы стоите! – простонала Лидия. – Поехали скорей к нему! Где он?

– В госпитале в нашем. Вам к нему нельзя. Вас там сразу арестуют.

– Господи! Опять?! А теперь за что?! За ограбленную Жаннину квартиру? Или все за тех же парней?! Но это же бред, бред! Отвезите меня к отцу, пожалуйста!

– Давайте-ка я вам кое-что расскажу, – повернулся к ней Грушин. Глаза его были мрачны. – Только до конца дослушайте, ладно?

Лидия кивнула, зажимая ладонью дрожащие губы.

Грушин отвернулся и снова заговорил:

– Около семи утра один человек, выгуливавший собаку, нашел товарища Дугласа с окровавленным горлом, но еще живого. Это было недалеко от его дома. Человек немедленно вызвал милицию. Звонок сразу переадресовали мне, я примчался. Со мной были сотрудники моего отдела. Александра Савельевича немедленно отправили в госпиталь. Ему сделали операцию, зашили порванные сосуды, сейчас его состояние стабильно тяжелое. Когда мы осматривали место происшествия, заметили, что оно несколько отличается от того, где были убиты парни. Следов копыт не было. Зато мы нашли одну вещь… Чуть в стороне… Это кошелек. Длинненький такой, светло-коричневый. Денег там ерунда, рублей пятьсот, но много разных дисконтных карт. В том числе – магазина «Спар». Там неподалеку как раз есть круглосуточный «Спар». Мы немедленно в нем эту карту проверили и выяснили, кому она принадлежит… Вы где свой кошелек потеряли, Лидия Александровна?

Ответа Грушин не дождался. Повернулся к заднему сиденью и обнаружил, что Лидия потеряла не только кошелек, но и сознание.

Из одного старого дневника

Интересно знать, а кто бы не согласился на моем месте?! Какой влюбленный отказался бы узнать правду о предмете своих чувств?!

Любаша одобрительно улыбнулась, когда я кивнула.

– Тогда пошли, – снова переходя на таинственный шепот, приказала она и, подобрав одной рукой подол, начала красться на цыпочках, поминутно озираясь и прикладывая указательный палец к губам, таким образом призывая меня к тишине.

Эти меры предосторожности были тем паче забавны, что половицы в коридоре очень громко скрипели. Я даже испугалась, что мы разбудим Сашеньку и я не успею погадать. Что говорить, любопытство и смутная надежда на счастье, возбужденная рассказом о счастливой участи гувернантки, ставшей госпожой Самородовой, очень сильно меня разбирали, лишь это и может оправдать мое слепое следование за Любашей! И все же перед тем, как войти в покои Веры Сергеевны, я запнулась и схватила было отважную горничную за рукав.

– Ништо! – прошипела она, почти не размыкая губ. – Хозяйка на своей Вороне куда-то полетела, а маленький барич спит после обеда, вас нескоро позовет. Успеем, только не шумите, барышня, ради Христа!

И снова любопытство оказалось сильнее меня. Я послушно вошла в кабинетик Веры Сергеевны и прокралась за Любашей к известному мне книжному шкафу, похожему на пенал.