Опрокинул ее на кровать и, вынудив приподнять попку, стянул шорты вместе с трусиками, поражаясь тому, как она совершенна.

Принялся лизать кожу живота, спускаясь все ниже… почти добрался до заветного местечка, как она потянула меня за волосы вверх. Приподнялся и посмотрел на нее: моя кошка закусила губу и покачала головой.

«Ладно, в следующий раз, пусть успокоится… привыкнет ко мне».

Проложил дорожку поцелуев в обратном направлении, к губам.

Сдерживаться становилось все труднее. Приподнялся на локтях и, ощущая адский голод, начал трахать ее рот своим языком.

Поступательные движения замедлялись, лишь когда она пыталась всосать мой язык.

Я прижался болезненно пульсирующим членом к ее бедру и продолжил ласкать малышку губами, она прогнулась в моих руках от удовольствия и тихо застонала.

Звуки ее голоса заиграли музыкой для моих ушей, тогда как аромат ее желания заполнил собой каждый миллиметр комнаты.

Моя девочка хотела меня так же сильно, как и я ее, чувственно отвечала на мои прикосновения.

Ее бедра неосознанно раздвинулись, приглашая меня. И я начал ласкать ее между ними рукой, размазывая по складочкам ароматные соки и теребя горошину клитора.

Яна принялась тереться о мои руки, а у меня в ушах зазвенело от похоти.

Сдерживаться и медлить становилось нереально.

Приподнялся над ней, поудобнее устраивая ее на кровати, и вклинился между длинных и стройных ног. Поймал взгляд: ее глаза потемнели от желания, в них читалась такая же дикая потребность погасить бушующий внутри огонь.

Провел головкой вдоль влажного, столь желанного входа, дразня и предвкушая. И моя девочка в попытках ускорить процесс сама попыталась насладиться на меня.

Эти ее неумелые попытки разожгли во мне настоящее пламя.

Вошел в нее одним рывком.

Как чертовски узко! Твою мать! Гребаная луна!

Попытался себя сдержать и дать ей привыкнуть к моему размеру, но, видит луна, это давалось мне с неимоверным трудом.

Начал двигаться, и жар опалил кожу.

Я горел заживо, не веря, что можно так чутко ощущать женщину.

Так остро и сладко у меня впервые.

Яна стонала, ее взгляд расфокусировался, и глаза то и дело закатывались от удовольствия. Хотелось продлить момент нашего единения. Но долго продержаться не смог. Дикое, сумасшедшее желание испепеляло меня.

Закинул ее ноги к себе на плечи и ускорил темп.

Почувствовал, как ее стеночки начали сжиматься вокруг меня, и просто озверел, долбясь в нее еще сильнее.

И малышка своим одуряюще хриплым голосом закричала подо мной, пока ее тело билось в судорогах.

А я растворился в нахлынувших эмоциях. Вдоль позвоночника спиралью закручивалась огненная волна, простреливая в пах.

Я понял, что пик рядом, и начал ласкать свою кошку рукой, преследуя маниакальное желание почувствовать ее оргазм еще раз. Ее бедра подрагивали, а мышцы лона начали пульсировать, судорожно сжимая мой член внутри себя. Как сумасшедший, целовал ее губы, кусал, облизывал, сосал.

И почувствовал мощнейшую волну экстаза. Волоски на теле встали дыбом, а тело скручивало, когда я кончал в нее, отмечая на периферии сознания, что она дошла до пика одновременно со мной, как будто вытягивая из меня все соки.

Уронил голову у ее шеи и медленно вышел. Перекатился на бок и, подперев одной рукой голову, второй погладил до сих пор подрагивающие живот и грудь малышки.

Сам себе не верил! Небывалые, ничем не замутненные ощущения стали для меня открытием. Я представить не мог, что можно настолько хотеть женщину. А она еще даже не волчица, что же будет, когда она обратится?! В том, что ее зверь будет моей парой, я уже не сомневался ни на миг.

Яна приоткрыла глаза и посмотрела на меня. Желание шло на спад, и она начала анализировать ситуацию.

— Ни о чем не думай, — хрипло прошептал, — просто доверься мне.

— Ага, — запнулась, прокашлялась и тоже шепотом продолжила: — А ты опять пропадешь и даже не позвонишь.

— Обиделась, — ухмыльнулся, — если и так, то это еще ничего не значит. У меня работа такая, что не до звонков. Но думать о тебе от этого я меньше не стал.

— А ты правда думал? — с надеждой поинтересовалась она.

— Каждый день. Вспоминал, как ты стонала, положив голову на мое плечо. И на стену лезть хотелось, стоило только вспомнить твой вкус на своих пальцах, и все. Крышу уносило моментом, — мечтательно протянул, ущипнув ее за сосок.

Склонился к ее лицу, обвел пальцами линию скул, убрал прилипшую от пота прядь со лба.

— Вот смотрю на тебя и думаю, — искушающе протянул, — отдохнула ты уже или нет? М-м-м, как думаешь? — обвел языком раковину уха. — Потому что я тобой еще не насытился.

Ее глаза расширились от удивления, но потом, что-то прикинув, она схватила меня за затылок и притянула к своим губам для поцелуя.

Это была самая короткая ночь в моей жизни, наполненная блаженством.

Самое чувственное полнолуние.

Яна, изможденная, спала, уткнувшись носом в мою грудь и свернувшись калачиком. А я плавал в неге наслаждения, с пустой головой и ни о чем не думал, просто наслаждался моментом, расслабляясь как никогда.

Звонок, вернувший меня в реальность, раздался за час до рассвета. Звонил Тимур, младший бета Васильева.

— Слушаю, — ответил ему.

— Игнат, я знаю, что это не мое дело. Альфа приказал не лезть, и слухов по поводу твоего приезда множество, — как-то издалека он начал.

— И? — рыкнув, поторопил его, а сам начал осторожно подниматься, чтобы не разбудить свою спящую кошку.

— Я сегодня не поехал в клан, дела в городе и всякое такое, и в общем, — тяжело вздохнул, — но я видел Татьяну Назимову! Сначала думал, показалась. А сейчас смотрю в камеры, установленные на въезде в наш микрорайон, и сто процентов уверен, что это она. Я же в Москве учился.

Твою мать! Сука! Принялся искать одежду и вспомнил, что здесь я даже не раздевался.

Напоследок оглянулся. Не сдержался и, вернувшись, поцеловал сладкие губы, придвинул к ней еще одну подушку — вместо себя — и плотнее подоткнул под нее одеяло.

— Сейчас ты ее видишь?

— Да, — настороженно ответил волк.

— Сможешь аккуратненько поймать и под замок посадить?

— Игнат, это против правил. Хоть она здесь и незаконно…

Перебил его, не дослушав:

— Если я согласую это с твоим альфой?

— Тогда без проблем.

— Жди звонка. Надеюсь, он уже перекинулся в человека и спит дома, — добавил скорее самому себе.