Понимает это и Виктор Петрович, тут надо держать нос по ветру и светить нимбом над головой изо всех сил. А трогательное детское чувство Ульянки в этом поможет. Жаль, она не в курсе аппаратных игр своего отца и особиста, конечно, кто же ей расскажет? Части мозаики начали сходиться краями, но слишком медленно. Чтобы узнать больше, придется пожить бок о бок с этими людьми и присмотреться, стать честным тружеником, если здесь так положено. Склонить голову, пока вовсе ее не лишился. Работа — не смертный грех, да и руки не отвалятся, дело привычное.

Особист не счел нужным лично объявить бывшему узнику об относительной свободе, прислал человека для сопровождения. А чтобы можно было находиться в приличном обществе, следовало еще и привести себя в порядок. Непереносимая вонь позволила хоть на время побыть в помывочном пункте единственным посетителем. Алексей не торопясь разделся, конвоир протянул руку за одеждой.

— Такое здесь не носят. Да и за стирку никто не возьмется. Так что и штаны на выброс. Да и зачем они тебе, старье какое‑то.

— Знаешь, я, конечно, не барышня, чтобы стесняться, но ходить по станции в чем мать родила не собираюсь! — Алексей был в недоумении, переодеться‑то не во что. Неужели тут не только накормят, но и обеспечат минимальный комфорт? Придется его отработать. — Стой! Ботинки верни, я не желаю вашу грязь собирать.

— Ну, смотри… Если тебя из общежития за вонищу выпрут, не говори, что я не предупреждал!

Всё отмывается, кроме репутации. А своей Алексей был пока доволен: достаточно серая, немаркая и лишнего внимания не привлекает. Это только органы госбезопасности разглядывают малейшее пятнышко. Удобные ботинки с высокой шнуровкой оставались его единственной собственной вещью, набивать мозоли в чужой обувке не хотелось. Ушло немало времени и утекло воды, чтобы отполоскать их внутри и снаружи с помощью небольшого кусочка мыла и в результате надеть мокрыми. Алексей соскребал бритвой перед зеркалом отросшие за неделю почти полноценные усы, когда конвоир вернулся со стопкой старенькой, но приличной одежды.

— Твоё. И приказано тебя по месту жительства доставить.

Теперь его считают настоящим членом социалистического общества. Требование привести себя в порядок Алексей решил соблюсти частично. Гигиеничный короткий ежик был очень удобен в грязном Треугольнике, но здесь уже хотелось выглядеть по возможности респектабельно. Вылезшие сначала напрочь волосы вокруг ран от когтей начали отрастать, затягивая проплешины, но еще не скрывали полностью неровно стянутой, бугристой и блестящей кожи рубцов. Ничего уж не поделаешь с перепаханным виском, да и хрен с ним… Жаль, что бесформенную толстовку с таким удобным теперь капюшоном, скрывающим лицо, приказано выбросить: порядочному человеку нечего скрывать. Одежда снова с чужого плеча, но чисто выстирана. Алексей подтянул ремнем чуть длинноватые брюки, надел рубашку поверх темной майки. Придется смириться с устоявшимися традициями красной линии и с руководящими указаниями партии, что именно должен носить честный гражданин. А вот подставлять голову под эту машинку для стрижки собак он больше не будет! Остается надеяться, что к боевым шрамам все‑таки проявят снисхождение, особенно если парикмахером окажется женщина.

Жилые помещения были поделены на мелкие отдельные ячейки, тонкие перегородки из фанеры и даже картона скрывали от глаз соседей, но не от ушей. Гул голосов отовсюду сливался в единый шумовой фон, в котором иногда различались и отдельные слова. Ничего не скроешь… На то и рассчитано. Узкий коридорчик общежития пустовал, стояла глубокая ночь. Алексей расположился на тонком матрасике, прислушиваясь к шуму из ближних клетушек. По тому, что шум отсутствовал, догадался, что пара–тройка любопытных ушей сейчас прилипла к фанерке с той стороны и тоже прислушивается к новому соседу. Он с усмешкой щелкнул по стенке, вызвав встревоженный шорох, и выключил тусклую лампочку, освещавшую «комнату». Утром осмотрится, а пока можно отдохнуть. Алексей снова улыбнулся, нащупывая бритву в кармане, — застать его врасплох будет не так просто. Странно, что острое лезвие не сочли оружием и не отобрали. Но один конфликт сегодня удачно разрешился, а новых врагов он здесь еще не приобрел. До завтрашнего дня можно спать спокойно.

Разбудил его шум явно механического происхождения, не то от электропилы, не то от двигателя. Соседи тоже шумели, слышались детские голоса и раздраженные женские. Обитатели общежития собирались на работу, а у некоторых, судя по доносившемуся звуку, уже давно наступили трудовые будни. Алексей не получил на этот счет никаких указаний, но спать дальше не смог бы при всем желании. Любопытство уж точно проснулось полностью и требовало осмотреться на местности.

Коридор между рядами дверей маленьких жилых комнатушек вывел к лестнице, по которой он вчера не проходил. Машинный гул здесь стал еще сильнее. Алексей отодвинулся, пропуская несколько спешащих вверх мужчин, и, поразмыслив, последовал за ними. Открывшийся вдруг впереди зал поражал воображение своими размерами — такое громадное помещение никак не могло относиться к метрополитену. Слишком необычно даже для ремонтного депо. Профессиональный взгляд уже подметил следы старой отделки на полу и стенах, а также вентиляционные установки, замененные на менее громоздкие и мощные. Зал проектировался для других целей, но сейчас он был переоборудован в производственный цех. Источник энергии находился в другом месте, силовые кабели тянулись откуда‑то по потолку. Звук издавал станок, рабочий крутил в руках металлическую заготовку, потом поднес ее к насадке–фрезе, и шум усилился, перейдя на визг, посыпались искры. Алексей прошел мимо, отметив, что остальные люди заняты сборкой каких‑то запчастей. В конце зала обнаружилась дверь — не охраняемая, лишь один рабочий курил неподалеку. Следующий цех был ничуть не меньше, и Алексей успел разглядеть колесные пары, подъемные лебедки и раму полусобранной дрезины. Тут дверь захлопнули, дальше хода не было, но он уже увидел всё, что нужно.

Алексей думал, что попал на крошечную станцию с тесной платформой и служебными помещениями. Огромные подвалы здания в расчет не входили, значит, стратегическое значение Красных ворот намного больше… Примыкающая к метрополитену высотка и снизу оказалась грандиозным сооружением. Об этом стоило подумать. И особист теперь не казался мелкой сошкой. Не Лубянка, конечно, но должность тоже ответственная.

Видно, в эти цеха и хотел его определить Вишневский… Алексею казалось, что он понял и недоверие Виктора Петровича, ведь чужак способен на любую диверсию или саботаж. И производственные секреты выведать может, к примеру, что у местных дрезин колеса на соплях держатся. С интересом оглядываясь, он заметил Ульяну. Девушка тут же подбежала, непрерывно что‑то тараторя, хотя ее было едва слышно из‑за шума фрезерного станка. Пришлось отвести ее немного в сторону, чтобы поинтересоваться, искала ли она его или просто так случайно наткнулась. Выпытывать секреты не понадобилось, Уля рассказала всё сама.

— Тут очень большой подвал! Лёш, ты здание наверху видел, представляешь, что под ним?