— Теперь хорошо представляю… — залы были больше похожи на объединенные коридоры, люди приспособили помещения под свои нужды, где это оказалось возможно без угрозы обрушения несущих конструкций. — Значит, твой папа хозяин местного автопрома.

— Чего?

— Того, что занимается производством транспорта, дрезин то есть, — пояснил Алексей, подозревая, что одними дрезинами тут дело не ограничилось. Просто этот цех ближайший и самый доступный. Судя по ощутимой вибрации пола, в глубине подвала велись и другие работы.

— Ну да. Папа рассказывал, что большой дом над нами только этими коридорами и соединялся. Я не разглядела наверху… Там опасно.

А где‑то в здании есть выход на поверхность, только про него никто не знает.

Как может никто не знать про выход, если о нем говорит даже девчонка, Алексей понять не мог. Но, давно привыкнув к крутым поворотам женской логики, промолчал.

— Лёш, представляешь, там над нами гнездо вичухи! — Ульяна всматривалась в потолок, наверное, ей это действительно казалось занимательным. Будь Алексей сам еще пацаном, и он не отказался бы сходить на дракона. Повстречавшись с ним лично уже в зрелом возрасте, мечтал об одном — никогда больше не видеть эту мразь!

— Да… Прелесть‑то какая, — сарказм уловила даже Ульяна, особенно после того, как он выразительно потер изуродованный шрамами висок. — Пойдем обратно?

— Тебе нужно быть на платформе, Виктор Петрович уже там.

— Не сомневаюсь. И на первый раз мне понадобится проводник. То он шагу ступить не дает, то оставил посреди этого лабиринта, чтобы сам дорогу нашел.

Ульяна вызвалась проводить, Алексей запоминал расположение коридоров, в воображении достраивая остальное с ее слов. Картина вырисовывалась впечатляющая. А платформа станции, отделанная темно–красным камнем, под стать названию, с нишами где надо и где не надо, показалась сейчас тесной вдвойне. Да и присутствие мрачного особиста ощущения свободы не добавило.

— Ты, Колмогоров, болтун, но не дурак. И, похоже, понимаешь, что попал как раз туда, куда нужно.

— Понимаю… — Алексей видел, что тот слишком быстро согласился на уговоры Вишневского лишь потому, что собирался как следует понаблюдать за подозрительным сталкером. Теперь у него есть такая возможность.

Пока подозрения оставались только в уме, Виктор Петрович вручил Алексею рабочие инструменты: фонарик и щуп, которым нужно аккуратно проводить досмотр содержимого дрезин. Допуск к грузовому транспорту выдавался проверенным людям, но Алексей не останется без присмотра, без этого ни одно дело не обходилось… Заставлять транзитников развязывать мешки и заглядывать внутрь — невелика премудрость. Куда больше внимания Виктор Петрович уделял пассажиропотоку, и эту проверку не мог доверить никакому чужаку. Тот на людей внимания не обращал — это странно — и с большим интересом рассматривал, что везут на дрезинах.

Алексея удивляло многое. Ему уже попались на глаза несколько узлов с практичными, серенькими, теплыми вещами, вот только откуда тогда берутся яркие косынки на женщинах, а у мужчин удобные кроссовки? Видно, эти грузы шли сюда вовсе не по рельсам, а пешком и непрямой дорожкой. Бедность сквозила во всем, но до полной нищеты было пока далеко. О ней напомнил лишь мешок с поломанной, раскрошившейся лапшой, побелевшей от времени, — в бункере ею бы побрезговали, наверное. Здесь приходилось жрать, что дают. Дают в прямом смысле, бесплатно, в общей столовой, увешанной лозунгами, чтобы население не забывало, кого следует благодарить за пропитание. Это было написано крупными буквами и даже иллюстрировалось портретами Ленина, Сталина и почему‑то Андропова. Наверное, товарища Москвина и так все обязаны знать в лицо, его портрета не прилагалось. Или он висел лишь в кабинетах доверенных лиц, достойных созерцать сию икону. Ведь этот правитель, до сих пор умудрявшийся накормить всю красную линию таким скудным набором продуктов, должен был уметь творить чудеса не меньшие, чем Иисус с пятью хлебами.

— Показываю еще раз… Дальше будешь сам разбираться. Вроде безмозглостью ты не отличаешься. К сожалению.

Инструктаж уже длился несколько часов, и Алексей понял, что тупить на этой должности не придется. Прежде всего нужно было из транспортного ручейка, вяло текущего в обе стороны, безошибочно выделить дрезины, не подлежащие проверке. Эта задача и оказалась не по силам предшественнику, который тормозил всех подряд, включая начальство с Дзержинской, или наоборот, пропускал всякую шелупонь с громким голосом. Виктор Петрович вскоре убедился, что китайгородский наемник в состоянии отличить людей с ксивами от обычных наглецов, и новый подчиненный заслужил даже подобие одобрительной улыбки. С проверкой самого груза дело обстояло хуже — тут никакое чутье и энтузиазм не спасли Алексея от выговора.

— Ты что, смысл работы не понимаешь?! — тот, похоже, и правда не понимал. — Ты стоишь на посту! Перед тобой самый ответственный объект — Дзержинская.

— Понял… Виктор Петрович, тогда давайте платформу перейдем, потому что путь на Дзержинскую с другой стороны.

Особист давно присовокупил юмор собеседника к числу его недостатков, хоть и начал привыкать понемногу.

— Ты щупом долбанул так, что дно дрезины проломить можно. Твоя задача узнать, что внутри мешка, вот и нащупывай. А если среди груза спрятано что‑то опасное? Бомба, оружие нелегальное или патроны?

— А если там макароны?

— Если они в накладной на груз записаны — криминала нет. К провозу не запрещены. А вот это уже наше… Николай!

Паренек, казалось дремавший неподалеку, открыл глаза. Алексей давно пытался понять, почему на самом виду у бдительного особиста расположился бездельник. Оказалось — грузчик. Парень отличался на редкость плотным телосложением и указанный мешок взял легко, как перышко. Алексей уже успел из любопытства ткнуть щупом холстину и решил, что там снова тряпки, еще внутри пружинило что‑то мягкое. «Профессионализм нарабатывается», — усмехнулся он, молча провожая взглядом исчезающего за колоннами Николая.

— Что там было?

— А ты с какой целью интересуешься? — устало переспросил Виктор Петрович. — Обувь там. Валенки теплые для населения. Но если думаешь, что я тебе на каждый вопрос буду отвечать, то ошибаешься.

— Да мне просто интересно… Живу теперь здесь, хочу узнать побольше. — Алексей скучал от однообразия, но поговорить было не с кем. Особист надоел еще на допросах, а грузчик, вернувшись на место, снова будто задремал.

— Давай, Колмогоров, работай. Проверь под днищем, нет ли чего…

К концу дня Алексей легко запрыгивал на дрезины еще на ходу, приноровившись к их малой скорости, протер собой весь пол вдоль края платформы, высматривая, не везут ли снизу контрабанду. Научился по звуку приближающегося транспорта определять, остановится ли он или проедет дальше, и можно не дергаться. Теперь уже понимал спокойствие и сонливость Николая. Монотонно… Скучно. Не подлежащая проверке дрезина тоже чуть тормозила, проезжая станцию, а он смотрел ей вслед. Хотелось закрыть глаза и тоже уснуть под негромкий стук колес и скрип рычага механического привода.