к дому! — решил Анджей. — Сейчас вытащу из капсулы все, что можно, и пойдем!

Эшик

Я нечасто впадаю в меланхолию, но это была именно она! Подумать только, еще утром я находился во вполне приятном месте, где было не холодно, не жарко, много еды и достаточно мягкая постель. А теперь я должен ковылять по пустыне в обнимку с иностранцем, и делать вид, что нога у меня совсем не болит. Но это не так!

42

Свалились оба. Эшик неловко наступил на здоровую ногу, она подвернулась, таншайв рухнул, увлекая за собой человека. Возмущенный встряской ормигас, выскользнул из приоткрытой сумки, висевшей у Анджея за спиной, отбежал подальше и уселся на выжженную, растрескавшуюся землю. Песок окончился, дальше шла пустошь.

Головы у обоих путников были обмотаны остатками рубашки Анджея. Спину таншайв прикрыл от солнечных лучей жилетом, а человек — курткой, но это не спасало от жары.

Таншайв был значительно ниже Анджея, поэтому человеку приходилось наклоняться, чтобы дать возможность Эшику обхватить себя за шею. От неудобной позы ломило спину. Минут через тридцать Анджей подумал, что таким способом они далеко не уйдут. Хотя холм на горизонте наполовину вырос, но все-таки до него было еще километра два.

— Воды дай! — попросил Эшик.

Анджей сбросил с плеч сумочные лямки, вынул баклажку с водой и протянул таншайву. Эшик сделал пару глотков, ладонью вытер губы и после того, как он вернул тару, Анджей тоже пару раз отхлебнул. Сидевший поодаль ормигас подбежал ближе, если бы у него был хвост, он начал бы вилять, заглядывая человеку в руки. Анджей посмотрел на Эшика.

— Налей ему в крышку! — велел тот.

Анджей налил немного воды в крышку от баклажки, поставил на землю. Сильвер начал жадно лакать воду маленьким розовым язычком.

— Мне казалось, ты не любишь ормигасов! — произнес Анджей, привинчивая крышку обратно, когда она опустела.

— Просто я не люблю, когда они наглеют! — возразил Эшик. — Но, если ты уже связался с этой скотиной, терпи. Можешь смеяться, но у нас на самом деле существует поверье, что ормигасы приносят счастье! Их нельзя обижать, иначе они страшно отомстят. Поэтому их берут в дом и кормят, пока шестиногие не вырастут и не уйдут. А потом берут следующего.

— А куда они уходят?

— Спросишь у отца Горга. Он — десар, а десары знают все. Я всего лишь скромный таншайв.

— Слышишь, скромный таншайв, а давай-ка мы поменяем способ передвижения!

Эшик погрустнел:

— Пойдешь один?

— Хоть ты и таншайв, а дурак! — спокойно ответил Анджей. — Я имел в виду, что если ты сядешь на сумку, и мы ее привяжем твоим ремнем к моему — получится волокуша.

— Я могу еще хвостом держаться! — сразу повеселел Эшик.

— Вот и держись! Но барахло и Сильвера будешь тащить ты!

Ремень сняли с кожаных штанов Эшика, сделали петлю, в которую Долански пропустил свой ремень, а второй конец привязали к лямкам сумки. Потенциально хрупкие предметы из спасательного набора, таншайв распихал по собственным карманам, а короткоствольный излучатель из того же набора, Анджей засунул себе за пояс брюк.

— Он на предохранителе? — обеспокоился Эшик.

— Если он будет на предохранителе, как я смогу отстреливать твоих бугристых зверозубов!

— А вдруг от случайного выстрела пострадает мой хвост?!

— Значит, ты будешь таншайв с простреленным хвостом! Не пререкайся, а то мы застрянем здесь до темноты!

Теперь хотя бы не надо было сгибаться! Несмотря на повышенную упитанность таншайва, пластик сумки успешно скользил по сухой земле, и Анджей набрал хороший темп. Конечно, вскоре от сумки останутся одни лохмотья, но, возможно, что к этому моменту путники уже доберутся до людей. Только бы хватило обезболивателя, потому что совсем без толчков волокушу тащить невозможно!

43

Эшик

Иногда и от бесхвостых бывает польза! Конечно, узнав о катастрофе челнока, Идальго наверняка уже объявил розыск, но на Сибанте дела быстро не делаются. Пока соберутся, пока отправятся, так и действительно какая-нибудь пустынная гадина заявится!

А так, я зацепился хвостом за его ремень, моим ремнем сделали вторую постромку. Ехать можно!

А хитрющий Сильвер умудрился залезть мне на поломанную ногу, чтобы путешествовать с комфортом! Говорят, ормигасы способствуют заживлению ран и срастанию переломов. Честно сказать, я до сих пор обходился без этого, продолжал бы и дальше, но не получилось. Бывает.

44

Только обойдя холм, Анджей понял, что до сих пор они находились на своеобразном плато, а дальше дорога пошла под уклон.

Мертвая земля закончилась: то здесь, то там начали появляться вначале островки травы, потом одинокие деревья, а потом и небольшие рощицы. Деревья только были непривычные для Долански: стволы у них напоминали штопор, а некоторые при появлении путников начинали быстро закапываться в землю. Анджей невольно поежился: это какую же силу надо иметь, чтобы ввинчиваться в сухую почву!

Несколько раз останавливались отдыхать. Эшик каждый раз обещал, что сейчас поднимется и пойдет пешком, но делал это очень неубедительно. Про себя Анджей решил, что после следующей остановки отыщет сухой сук, из которого можно сделать костыль, и хитромудрый таншайв таки пойдет пешком!

Всю дорогу Анджей молча смотрел себе под ноги, лишь изредка поднимая голову, чтобы не врезаться в какой-нибудь древесный ствол. Но внезапно деревья расступились, и совершенно неожиданно для себя путники вновь оказались на пустоши! Не успел Анджей обрадоваться, что теперь не придется маневрировать между стволами, как увидел тушу старинного звездолета: с переломленным корпусом, сплющенной носовой частью, с вывороченными переборками… Не очень большого, метров семьдесят в длину.

Звездолет висел в воздухе на высоте среднего человеческого роста. Гармошка носа завалилась вперед, основная часть расколовшей корпус трещины пришлась на транспортный отсек, поэтому сквозь дыры виднелась настоящая каша из разбитой техники, развороченных ящиков и остатков переборок.

Земля под звездолетом была щедро усеяна костями человеческими и звериными. Некоторые из скелетов лежали почти целыми, от других остались одни осколки. Совсем недалеко от Анджея вытянуло лапы в прыжке какое-то существо с неровным бугристым черепом, с зубами, похожими на акульи. На ребрах хищника остались клочки длинной грязно-желтой шерсти.

Видимо, Анджей произнес что-то, не совсем внятное, потому что дремлющий во время движения таншайв отцепил хвост и повернул голову, чтобы посмотреть на причину остановки.

— Стой! — почти взвизгнул он.

От этого вопля Анджей сел, где стоял. Вид мертвого, но не упавшего на землю звездолета на какое-то время лишил его способности рассуждать здраво.

Таншайва начало трясти. Пару раз он пытался заговорить, но бившая его крупная дрожь заставляла челюсти лязгать, и слова не