— Не зрелая раса. Земляне не готовы к ответственным решениям и поступкам. Не в состоянии отвечать за последствия своих действий, нанося этим вред не только себе, но и окружающему пространству.

— Вы забыли еще упомянуть, что мы — примитивны, поверхностны и скудоумны, — язвительно напомнила она.

— Если тебе так угодно. Вы упрямы в своем нежелании учиться у более мудрых рас, постигать законы Вселенной. Вы непримиримы и невосприимчивы к голосу разума, не стараетесь вникнуть в суть процессов, не в силах понять, что потоки энергии струятся в вас, также как в нас, как они распределяются в мире и влияют на окружающее пространство. И все это вызывает у нас величайшую жалость.

— Пф-ф, — фыркнула Рина. — Пожалел волк кобылу!

— Что-что?!

— А то. Рассуждать — хорошо. Взяли бы да помогли, — она упрямо выпятила подбородок вперед и скрестила руки на груди.

— Вы должны понять сами! — Торэ-Ин сморщился. Ему стало неприятно говорить с Риной в таком тоне. И не он ли недавно говорил Граде, будто их долг помочь землянам осознать свое место во Вселенной?

— Сами — с усами! — огрызнулась негромко Рина.

Всмотревшись в лицо генерала, желание сказать какую-нибудь очередную гадость погасло само собой. Девушка мудро промолчала, заметив, как зрачки тэфрийца превратились в тонкие иглы, а кожа вновь вспыхнула огнем. Теперь он злился, по-настоящему.

Зато на ум полезли тоскливые мысли. Те на Земле, кто пытался понять, каким образом текут эти самые энергетические потоки, кто работал с ними, уже давно умерщвлен на Лете. Дорого обходились сверхчувствительным людям попытки вразумить правительство, уныло думала девушка. Высокие чины крутили пальцем у виска, слыша предложения подобных ей людей.

Ненависть, что она испытывала к твердолобым правительственным чинам Земли, алчным и продажным, живущим лишь в угоду себе, обида, которую она накопила, выжигали ее сердце от бессильного негодования. Тюрем у них нет! Тоже достижение! Она даже презрительно хмыкнула. Зато есть такие глухие местности, где чадящие заводы отравляют реки, оставляя после себя смрад и грязь, а в это время мегаполисы утопают в садах и цветах, пьют чистейшую воду и едят лучшие продукты. Неожиданно Рина очнулась, понимая, что осуждала действия правительства землян, их неспособность понять и нежелание вернуться к истокам. И тем хуже себя чувствовала от осознания собственной никчемности. Если земляне в состоянии только брать, потреблять, разрушать, отравлять планету, в сущности являвшуюся некогда настоящим раем, подаренном им, и ничего не возвращать взамен, не возрождать древние знания, так что же они могли дать Вселенной? Какую ценность представляли для нее? Во рту стало горько — она сама того не замечая, встала на сторону тэфрийцев, полностью подтверждая их мнение о расе землян.

— Агрессивная реакция — это для вас норма, — пожал плечами Торэ-Ин, чувствуя, как разочарование наполняет его душу.

— Вы понятие не имеете, что для нас норма, а что — нет. И что происходит с теми, кто от общепринятых норм отклонился, — с болью в голосе отозвалась она.

Но генерал, словно не слышал ее и с навязчивой назидательностью продолжал:

— Было ясно, что ты не поймешь. И, да, вы отстали в своем развитии, застряли на одном уровне. Каждый новый виток развития вашей цивилизации обязательно сопровождается ее гибелью. Вы вновь поднимаетесь, доходите до одной и той же точки и вновь срываетесь в пропасть, даже не пытаясь осознать, что и где делаете не так.

Он говорил истинную правду, которую упорно не желали видеть те, кто держал в своих руках власть на Земле. Рина прекрасно это понимала, а потому злилась еще сильнее.

— Тоже мне — умники-разумники! — рявкнула она, раздраженно грохнув ребром кулака о стену. — Да где уж нам, а мне и подавно понять?!

Торэ-Ин внимательно посмотрел на Рину, и брови его выгнулись. В ее глазах, несмотря на резкость в голосе, он заметил неподдельную боль и глубокое понимание его слов. Он прищурился: гнев и обида не позволили девушке сохранить равновесие, в то время как он сам оказался ослеплен гордыней. Они пытались донести друг другу свое видение ситуации и от избытка чувств ничего не услышали. Торэ-Ин закусил губу от нестерпимого желания коснуться Рины и даже поднял руку.

Девушка на мгновение отшатнулась и раздула ноздри. Нет, ну вы только посмотрите! Мысли Рины пришли в полный хаос. Только что он наговорил ей тут с три короба о ее полной чуть ли не деградации, а теперь снова руки свои распускает. Это уж слишком!

Заметив, как ее глаза сверкнули зеленым огнем, Торэ-Ин понял ее замысел, когда девчонка кинулась на него с кулаками. Он был готов и с жадностью и нетерпением заключил ее в свои объятия, крепко прижав к себе и слегка подняв над полом. Едва их тела соприкоснулись, как Торэ-Ин захлебнулся от бурного энергетического всплеска, и ему захотелось большего. Волна невероятного удовольствия затопила его всего с головой. Он даже не предполагал, каким жадным оказался. Как только чудесные, слегка изумленные, глаза девушки очутились на одном уровне с его глазами, она едва слышно простонала:

— Пусти.

— Ни за что, — прошептал Торэ-Ин у самых ее губ, приблизив свое лицо.

К щекам Рины прилила жаркая волна. Потайные желания раствориться в генерале, утонуть в его энергопотоках ожили в ней и, захлестнув ее разум, были готовы вылиться сию секунду. В крови пульсировала навязчивая, будоражащая и ужасно эгоистичная мысль: «Мой! Мне! Для меня!». Когда теплые губы Торэ-Ина нежно коснулись ее губ, Рина подчинилась какому-то древнему зову, обвила своими руками его шею и совершенно бесстыдно, на ее взгляд, прижалась грудью к его телу.

Счастью лорда Леорсы не было предела. Захлебнувшись невероятно вкусной, живительной, почти целебной для него, энергией Рины, он жадно и эгоистично впитывал ее в себя. Внутренним взором ясно увидел, как его энергетические нити быстро переплетались с ее нитями, сливаясь в единый жизненный поток, невероятно яркий и мощный. Превратившись в одно целое, между ними не было тайн. Первая радость сменилась потрясением. Потому что страшная картина, представшая пред ним, заставила волосы зашевелиться от ужаса.

Жуткие, невероятно черные мысли насильника полоснули Торэ-Ина по сердцу. Этот человек наносил жестокие удары под ребра девушки, бил в живот, в слепой ярости надеясь усмирить ее. Рина дико сопротивлялась и дралась, сдерживая при этом какую-то внутреннюю силу, будто боялась чего-то ужасного. Как только холодное лезвие обожгло кожу у самой шеи девушки, она застыла и вздрогнула. Также вздрогнул и сам Торэ-Ин, вроде это ему самому причинили вред. А потом всего одна ослепительная вспышка, и насильник обмяк навсегда. Затем непреодолимый страх и боль, глубокая скорбь от потери сестры и матери заставили его душу сжаться. Точно так же, как теперь Рина закрылась, сжалась в тугой узел, и поток информации прервался. Великая Энэрва, да он ничего не знал о прошлом девушки и даже не пытался понять ее чувства! Вознесся высоко и не сумел разглядеть глубоко запрятанные страдания собственной половинки.