– Если не зевать, – повторил Гарик.

Город растет, большим стройкам нужен бетон, но товар этот скоропортящийся: потерял время – считай, застыло. Замучишься потом выковыривать. А если налево работать, то потерь во времени не миновать. Но ведь деньги, вложенные в ремонт, отбивать надо, иначе нечестно...

* * *

Загорелый до черноты мужичок тряс руку с такой силой, будто хотел оторвать ее.

– Спасибо, браток, спасибо!

– На хрен мне твое спасибо? Деньги давай!

– А-а!

Четвертная купюра плавно перекочевала в карман комбинезона. Двадцать пять рублей деньги немалые, хотя полная цистерна стоила гораздо больше. Но редко кому из частников требовалось столько бетона, попробуй такую массу по-быстрому выработать. Поэтому Гарик сливал налево лишь часть раствора, а остальное вез на стройку. Сунешь приемщику на лапу, он и закроет глаза на недостачу. Светлое будущее для того и создается, чтобы людям жилось хорошо. Но люди уже сейчас к этому стремятся, потому никто не отказывается от левых денег...

А Гарику и вовсе грех отказываться от левака. Он столько денег в машину вложил, две недели сутками напролет работал. Кто ему все это компенсирует? В жизни как в песне, «если не я, то кто же...» Вот и приходится крутиться с риском вляпаться в нехорошую историю. Пока лето, пока тепло, деньги сами идут в руки. А что будет в холода, об этом Гарик предпочитал не думать. Что-нибудь придумает...

* * *

Сегодня ему особенно везло. После обеда на проходной завода его перехватил мужчина солидной наружности. Ему нужна была полная цистерна раствора – двор бетоном залить.

– Сто песят, – назвал цену Гарик.

– Идет.

Раствор он взял за тридцатку, а продал в пять раз дороже. И пусть кто-нибудь скажет, что это незаконно. Хозрасчет на дворе, новая политика партии и правительства. Он – орденоносец, он обязан шагать в ногу со временем...

Он готов был работать круглые сутки напролет, но завод закрывался в шесть, а затовариться больше негде. И никакой другой груз в цистерне не перевезешь... Но все же Гарик пришел домой поздно, в десятом часу. С левыми клиентами договаривался, машину к завтрашним выездам готовил.

Уже темнело, когда он подходил к дому. Уставший, голодный, в грязном комбинезоне и пыльных сапогах. Но стесняться ему нечего, он трудовой человек, и в кармане звенит монета.

Навстречу шла парочка. Безусый паренек и юная девушка. Роскошные прямые волосы светло-русого цвета, большие красивые глаза, красивый носик, красивые губы... Все красивое – и лицо, и тело. Все!

Гарик смотрел на нее зачарованно, а она – удивленно и вместе с тем рассерженно. И он понял, почему она скривила свои чудные губки... Это была та самая пучеглазая пигалица. Марина, дочь Инги. Говорил ему Миха, что девушка стала красавицей, а он не верил...

Нога сама сдала влево, и Гарик перегородил парочке путь.

– Ну и что дальше? – сложив руки на груди, спросила Марина.

Одета не очень – простое сатиновое платье в кружочек, туфли со сбитыми носками, но это не мешает ей держаться с королевским достоинством. Голос ее не изменился, но сейчас он ублажал слух при всех гневных в нем нотках.

– А я тебя узнал, – вымученно улыбнулся Гарик.

– И я тебя узнала. Хочешь, скажу, кто ты?

– Хочу.

Марине хватило одного властного взгляда, чтобы отвадить кавалера. Он отошел в сторонку и молча уставился на Гарика.

– Сволочь ты! – негромко, но резко сказала она.

– Спасибо.

– Пожалуйста...

Девушка кичливо повела плечами и, обогнув его, продолжила путь. Кавалер тут же приклеился к ней. Гарик оторопело смотрел, как они уходят... Оказывается, Марина ничего не забыла. Но ведь он может оправдаться перед ней...

Двор дома, где жила Марина, Гарик знал как свои пять пальцев. Были у него шуры-муры с его матерью, но ни разу он не приходил сюда, чтобы подкараулить Ингу. Не было у него тогда никакой любви, да и не знал он до сих пор, что это такое. А сейчас он знал, почему сдавливает грудную клетку, когда он думал о Марине. Как знал, что попал он в переплет капитально...

Он сам пришел к ее дому. Неприятная слабость в руках, непонятная дрожь в коленках. Горло пересохло, мир почему-то сузился до размеров беседки перед подъездом.

А в беседке на скамейке два паренька, один с гитарой.

– Ну и что вы здесь делаете? – сурово спросил Гарик.

– А что такое? – вскинулся один.

Его задиристый вид успокаивающе подействовал на Гарика. И слабость в руках исчезла, и с коленками все в порядке.

– Ты это кому говоришь?

– Олег, не надо.

Паренек с гитарой узнал Гарика, хотя он сам припомнить его не смог. Видно, в мелюзге числился сопляк, когда он в свое время здесь верховодил. Мягко оттолкнув своего дружка, гитарист занял его место.

– Да мы тут это, к одной пришли, – волнуясь, сказал он.

– К Марине?

– Ну да.

– К одной? Она тебе что, шалава, что ты ее так называешь?

– А, нет... Это я так...

– За слова отвечать надо. Ответишь?

– Да нет, я оговорился...

– Ну и шуруй отсюда, пока я добрый.

Парни нехотя убрались восвояси. Но тут же появилась Марина. Настолько красивая, что дух захватывает.

Вчера Гарик потерпел поражение, но сегодня всерьез рассчитывал на реванш. В парикмахерскую сходил, модельную стрижку сообразил, одеколоном дорогим сбрызнулся, одет хорошо: стильный батник, джинсы – последнее слово моды, фирменные кроссовки на липах. Эхо московской жизни.

– Ну и что ты наделал? – немилостиво спросила она. – Зачем Пашку прогнал?

Хоть бы улыбнулась сквозь ропот, но нет, лицо серьезное. И недовольство натуральное.

– Их двое было. Откуда я знал, кто здесь твой Пашка, – раздосадованно усмехнулся Гарик. – А вчера ты вообще с другим была.

– Ну и что? С кем хочу, с тем и хожу. Тебе какое дело?

– Значит, есть дело...

– Надоел ты мне.

– Я даже не начинал надоедать, – натянуто улыбнулся Гарик.

– А уже надоел...

– Мне кое-что сказать тебе нужно.

– Говори, – флегматично пожала она плечами.

– Отойдем в сторонку.

Он попытался взять ее под руку, но девушка пугливо отпрянула.

– Не трогай меня!

– Не буду, – смущенно качнул головой Гарик.

– Что ты хотел сказать?

– У меня с твоей матерью ничего не было, – тихо сказал он.