– Да знаю, – улыбнулся Ленька. – Я с одним пацаном из «центральных» призывался. Рассказывал он, как ваши пацаны каратистов из седьмой школы сделали. Гарик, ты сенсея их уделал?

– Да вроде я.

– Круто... Нам надо вместе держаться, – заключил Пашка. – Тогда нам «центральные» побоку, и «северные» не канают...

– Да не вопрос, пацаны, – встрял в разговор Тема. – Если чо, если вдруг какие-то проблемы, сразу к нам...

Гарик не понимал, какие у «новых» могут возникнуть проблемы с «центральными» и «северными». И вникать не хотел. Его в этой жизни волновала только Марина.

– Надо бы закрепить договор, – предложил тот же Тема.

– Так о том и думаем, – весело отозвался Ленька.

– Гарик, ты с нами? – спросил Степа.

– Нет, дело у меня...

– Без нас идите, – сказал Миха.

Толпа рассосалась, основные пацаны ушли обмывать событие, а он остался с Гариком за компанию. Не захотел бросать его одного, мало ли что.

Марина танцевала до самого закрытия дискотеки. В кругу своих подружек. Парни засматривались на нее, но все дружно обходили ее стороной. Все уже знали, кто стоит за ней, и никто не хотел связываться с Гариком.

Отзвучал последний аккорд, диск-жокей пожелал всем удачи. Марина с подругами вышла из клетки последней. Гарик и Миха тут как тут.

– Привет, девчонки! Пиратов ждали? Нет? Все равно берем вас на абордаж!

Миха взял двух ее подружек под руки, форсированным шагом увел далеко вперед. Гарик остался с Мариной наедине. Никто не мешал им разговаривать, кроме нее самой. Она отворачивала от него голову, молчала.

– Что-то не так? – скованно спросил он.

– Не так. Все не так...

– А что конкретно?

– Боюсь я тебя... Всегда боялась...

– По тебе не видно, – уязвленно скривил он губы.

– А надоело бояться... И что ты мне сделаешь?

– Кроме хорошего, ничего.

– А кто тебе сказал, что мне нужно хорошее от тебя?

– Сам знаю...

– Тогда ты самоуверенный болван.

– Пусть будет так.

Пошли Марина его на три буквы, он бы и это стерпел. Настолько сильно ее любил.

– Возомнил о себе... Пока тебя здесь не было, спокойно все было. Никто не дрался...

– Так уж и никто?

– Ну, случалось...

– Из-за тебя дрались?

– Бывало.

– Тебе это нравится?

– Нет.

– Тогда будь спокойна. Никто из-за тебя драться больше не будет.

– Правильно. Потому что никто не хочет связываться с тобой...

– Боятся – значит, уважают.

– Уважают... В том-то и дело, что уважают... Только и слышно: Гарик, Гарик...

– И что здесь плохого?

– Все плохо... Лично я тебя не уважаю... И не нравишься ты мне...

– Чем я тебе не угодил?

– Всем!

– Я понимаю, ты злишься из-за матери...

– Да при чем здесь это?... А может, и при чем... Возненавидела я тебя... Ты с моей мамой. Да какое ты право имел?

– Так не было же ничего... Мы просто дружили.

– Дружили?! Ты ничего умней не мог придумать?

– Дело в том, что ты мне уже тогда нравилась, – соврал Гарик. – Ты тогда еще мелкая была, не резон мне с тобой было... Ну, я подумал, что с мамой твоей надо познакомиться. Чтобы потом с тобой... А помнишь, как я тебя на дискотеке выручил?

Он надеялся, что приятные воспоминания хотя бы умилостивят Марину.

– Ну, было... – замялась она.

– Толпа на толпу, а мы с тобой...

– Ты тоже потом в этой толпе оказался.

– Не мог же я с тобой остаться.

– Не мог. Да и не надо было... Это же все из-за мамы было...

– Из-за тебя.

– Может, из-за меня. Но уже все равно... Не нравишься ты мне, Гарик. Ну не нравишься, и все тут...

– Это ты из вредности, – сглотнув ком в горле, дрожащим голосом сказал он.

– Если бы... Все, мы пришли. Пока!

Они стояли возле ее дома. Гарик попытался взять ее за руку, но Марина вовремя разгадала его намерение, сноровисто отпрянула от него.

– Может, останешься?

– Не вижу смысла.

Она ушла, а он еще долго стоял, кусая губы.

– Никуда ты от меня не денешься, – наконец сказал он себе под нос.

И только тогда ушел, чтобы завтра снова быть на этом месте.

Терехов смотрел на Гарика с упреком, но внутренне был спокоен.

– Жалоба на тебя поступила, Серегин.

– От кого?

– Не важно. Признавайся, что возил раствор на сторону!

– Кто ж вам в этом признается, – усмехнулся Гарик.

Он не знал, кто настрочил на него донос, но понимал, что доказательств у Ген Планыча нет. Если бы из прокуратуры бумага пришла, тогда разговор был бы совсем другим. А так всего лишь анонимка. Тем более что строительный сезон закончился, заказы со стороны почти не поступают.

– А ты признайся. Если дальше работать хочешь.

– Хочу.

– Тогда не молчи.

– Не буду...

Гарик набрался смелости, подошел к приставному столу, подтянул к себе стул, сел. И тихо сказал, пристально глядя в глаза начальнику:

– Могу поделиться.

– Что? – оторопело вытянулся в лице Ген Планыч.

– Ну, вы же с машиной мне помогли, почему бы не отблагодарить?... Пятьсот рублей на дороге не валяются...

Замдиректора хотел что-то сказать в гневном тоне, но мужицкая корысть переборола в нем начальственную принципиальность. Терехов инстинктивно оглянулся, как будто в кабинете мог быть кто-то помимо них, и уже мягче посмотрел на Гарика.

– Значит, все-таки было?

– Деньги нужны, Геннадий Павлович.

– Кому ж они не нужны?

– Вот и я о том же. Вы же видите, я хорошо работаю, не пью, как некоторые...

– Это я заметил.

Гарик действительно к работе относился серьезно. С Мариной у него никак: она по-прежнему воротит от него нос. Но он надежды не терял. И работал, как папа Карло, чтобы побыстрей заработать на кооператив. Хочет того Марина или нет, но рано или поздно она выйдет за него замуж. Должна же быть у него своя квартира, куда он сможет привести красавицу жену.