– А Эрика куда поцеловать? – презрительно скривился он.

– Ну зачем ты так говоришь? – жалостливо и с упреком вздохнула она. – Мы должны с тобой договориться...

– О чем?

– Эрик скоро уедет, у него серьезное назначение в Среднюю Азию, по комсомольской работе. Его долго не будет. Я больше не буду бегать к нему.

– Но пока будешь. А потом, когда он приедет, начнешь снова... Ты меня за лоха держишь?

Ответить Лариса не успела. Открылась дверь, и в квартиру вошел Эрик с букетом цветов.

– Ларчик! – мажорно прогремел он с порога.

Но тут же сошел с лица, увидев перед собой Гарика.

– Что, не ждал?

Гарик уже знал, что произойдет дальше.

– А-а, это ты...

– Что, мой Ларчик просто открывается, да? – ухмыльнулся он. – Так я и сам знаю, что моя жена шалава...

– Ты не должен так говорить, – нахохлился Эрик.

И угрожающе шагнул к Гарику. Застыл в нулевой готовности к удару. Боксер, чемпион Москвы...

– Ну да, ты прав, парень, – кивнул Гарик. – Мы с тобой мужики, нам с тобой в падлу лясы точить...

Он ударил первым. С резким шагом вперед, с короткой дистанции, локтем в подбородок. Эрик резко подался назад; размахивая руками, ударился затылком в одежный шкаф. Рухнул на одно колено, но на этом его падение закончилось. Он сумел подняться, выйти из нокаута. Но, видно, в голове звучало «семь, шесть, пять, четыре...». Похоже, он ждал, когда прозвучит цифра «ноль», а за ней команда «Бокс!». Но Гарик с этими правилами не знаком. Он стремительно шагнул к Эрику, раскинул в стороны руки, выставленные им вперед. Руками крепко обхватил его голову и с прыжка ударил его коленкой в лицо. На этом его бокс и закончился...

Гарик вытер правую ногу о рубашку поверженного противника, свирепо глянул на Ларису. Но сказал ей только одно слово: «Мразь!»

«Волгу» он отогнал в гараж. Зашел в дом, никому ничего не объясняя, собрал свои вещи, бросил ключ на стол и отправился на вокзал. Не пропадет он в Заполоцке, пусть Лариса на это и не надеется...

После генеральской квартиры отчий дом казался не просто сараем, а каким-то отстойником для мусора. Пьяный отец, мать с глубокого похмелья, неряшливая, нечесаная сестра. Но Гарик дома, это его семья. И никто здесь не попрекнет его пропуском в высшее общество.

– А где твоя жена? – спросила мама.

Постарела она, опустилась, в каких-то лохмотьях. Но это его родная мать, и он любит ее.

– Сдохла жена.

– Померла, что ли?

– Нет, просто сдохла...

– А выпить привез? – высунувшись из кухни, пробухтел отец.

На него вообще смотреть не хочется. Пьянь-рвань. Кроме водки, его в этой жизни ничего не интересует.

– Обожди!

Водка у Гарика была, целых три бутылки. В пути взял, одну в купе выпил, остальное с собой привез.

– Да он-то обождет! – ехидно усмехнулась Настя. – Мы все здесь обождем!.. Жених несчастный! Чего на свадьбу не пригласил?

– Я писал почему.

– Жену хотя бы привез показать!

– Брезгует жена.

– Кем, нами?

– И вами. И нами. Я для нее низший сорт... Короче, кончено с ней.

– Ну и правильно...

– Дядя Ига, нам что-нибудь привез?

Даниилка держал Гарика за одну ногу, Лешик за другую. Сопливые, чумазые, но родная кровь. А Максимка чужой, пусть его Эрик растит...

– Привез.

Гарик достал из сумки две пластмассовые машины – самосвал и бортовой грузовик.

– Что еще ты мог им привезти? – все еще с колючками в глазах, но уже умильно улыбнулась Настя.

– Дядя Ига, а ты на таких машинах ездил на войне? – спросил Даниилка.

А может, Лешик. Они близнецы, с ходу их и не различить. Но какая разница?

– На таких...

– А в разведку сколько раз ходил? – развеселилась Настя.

– Не ходил я в разведку, – улыбнулся Гарик.

Он уже знал о «геройствах» Димы Лазурского, Настя писала – сначала всерьез, пока Гарик не ответил; потом с иронией, когда поняла, что наелась лапши.

– И орден у меня всего один, – добавил он.

– А нога как?

– Ноги две. И обе рабочие...

Гарик раздал подарки. Матери – платок, сестре – кожаные перчатки. Для отца же большей радости, чем водка, не было... Хорошо, что Гарик не позвал родителей на свадьбу. Опозорился бы с ними. Но еще лучше, что нет больше в его жизни Ларисы и ее ненормальной матери. Уж лучше со своими пропойцами жить, в нищете, но свободным...

* * *

Степа надрался так, что едва ворочал языком.

– Гарик, мы серьезные люди... С утра до вечера на работе, ля... Танцы не канают, не... И «новые» до балды... Мы очень серьезные люди, на...

– Да вижу, – хмыкнул Гарик.

– Не, он правду говорит, – кивнул Миха.

Он выпил не меньше Степы, но держался чуть получше. Теплый летний вечер, любимый овраг, знаменитый стол под плачущей ивой... Да Гарик и не надеялся встретиться со своими друзьями в ресторане. Знал, где и кем они работают, догадывался, что они из себя представляют. Обычные трудяги, слесарят на автобазе, никаких интересов нет в жизни, кроме как плеснуть под жабры после работы. Серьезные люди, аж смешно...

– Тогда почему на дальние рейсы не ходите? – спросил Гарик. – Это ж другие бабки.

– Да бабки ничего, да. Но ты же знаешь, как трудно на дальний рейс попасть.

– Знаю.

– И раньше трудно было, а сейчас еще трудней.

– Но можно здесь грузы возить.

– Да возили.

– А сейчас?

– Так это, права у меня забрали, – скривился Миха. – Ты же знаешь, какие у нас гаишники падлы. Ген Планыч помочь мог, а не помог. Сказал, что так мне и надо...

– По пьяни попался?

– Да какой там по пьяни? Подумаешь, литр на грудь взял...

– Ну да, пустячок... А Степан чего, слесарит?

– Так замели его. Груз левый вез, без путевого. Короче, товарищеский суд, все такое... Блин, в Германии налево ездили, и ничего. И пиво жрали, нормально все было...

– В Германии баварское, – Степа мечтательно закатил глазки. – А здесь «Жигулевское», такое дерьмо...

– Понятно, – мрачно усмехнулся Гарик.

Не нравилось ему, что друзья его спиваются. Но и сам он налегал сейчас на водку. Настроение пыльное, надо было чем-нибудь его сбрызнуть, чтобы легче дышалось.