Ноткин, вероятно, принимал участие в весьма сомнительных предприятиях своего покровителя. Во всяком случае, он оказался удобным кандидатом на роль главного подозреваемого в знаменитом деле о фальшивых ассигнациях 1783 г. Следствию, однако, удалось доказать только вину квартировавших у него братьев Н. и М. Зановичей[357]. В 1787 г., во время посещения Екатериной II Шклова, Ноткин в составе упоминавшейся выше «депутации» отстаивал свое право именоваться «евреем», а не «жидом», и в ходе аудиенции был «допущен к целованию» руки императрицы[358]. Возможно, знакомство Екатерины II с Ноткиным следует, таким образом, отнести не к 1780-му, а к 1787 г. В 1788–1789 гг. Ноткин в качестве поставщика провианта принимал участие в русско-турецкой войне, сблизился с Потемкиным и был за свои заслуги «обнадеживан награждением» в приказе Потемкина от 10 января 1790 г.[359] В том же 1789 г. Ноткин проходил в качестве главного подозреваемого по очередному делу о фальшивых ассигнациях, якобы «изготовленных» шкловскими евреями[360]. Ноткин фигурировал также в рассмотренном выше инциденте 1790 г., положившем начало формированию черты оседлости. Обвинение Ноткина в мошенничестве послужило московским купцам одним из аргументов в пользу выселения евреев из Москвы. По словам купцов, «белорусский жид, называемый Ноте Хаймов, а более известный по просторечию под именем Нотки, введя себя у публики разными ухищрениями и подлогами в знатный кредит и выманя чрез то у многих здешних купцов в долг товаров ценою до пятисот тысяч рублев, все оные выпроводил в разные, ему только одному известные места, а потом и сам со всем тем явно похищенным толь важным капиталом из Москвы скрылся за границу»[361]. Характерно, что при опровержении выдвинутых московскими купцами обвинений торговавшие в Москве евреи, многие из которых прибыли из Шклова и Могилева, не стали отрицать «поступок Нотки Хаймовича», который, по их мнению, «конечно, примечателен, но может ли целое еврейское общество за то ответствовать и нести нарекание»[362].

C августа 1790 г. Ноткин вместе со своим братом Гамшеем занимались поставками провианта для российских войск и совсем «не по-еврейски» отличились при штурме Измаила 11 декабря, как о том свидетельствовало рекомендательное письмо, выданное обоим М.И. Кутузовым 21 апреля 1792 г.[363] О том, что Ноткин в русско-турецкой войне проявил себя не только в качестве подрядчика, указывается и в отношении адмирала Н.С. Мордвинова Черноморскому адмиралтейскому правлению[364]. В более традиционном для еврея амплуа разведчика Ноткин выступил во время военного конфликта с Польшей в 1791–1792 гг.[365]

В ноябре 1794 г. Ноткин приобрел у генерал-майора Б.Б. Леццано имение в 10 тысяч десятин земли[366] в Екатеринославской губернии «при Столбовой балке, по обеим сторонам речки Чичиклей со всем на оных строениями, поселенными людьми [т. е. крепостными] и всего, что есть по реестрам, при сем приложенным, за 100 тысяч 500 рублей»[367]. Леццано даже поручился, «ежели какие споры будут от казны или от партикулярных людей… вступиться и вовсю отстаивать в хозяйственном распоряжении и укреплении» Ноткиным имения «за себя или за кого рассудит»[368] (т. е. имелось в виду право Ноткина передать имение в наследство).

В 1797 г. Ноткин отправился в Санкт-Петербург, заручившись рекомендательным письмом Зорича генерал-прокурору Сената А.Б. Куракину. Зорич самым лестным образом охарактеризовал «своего еврея», который «служил Отечеству со всевозможным усердием» и «неоднократно рисковал потерять жизнь»[369]. В столице Ноткин пытался добиться уплаты причитавшихся ему денег за военные поставки, а также подал «на высочайшее имя» несколько проектов еврейской реформы. Первый из них сохранился в копии[370]. Отсутствует обычно сопровождавшее подобные проекты сопроводительное письмо, которое могло бы послужить, по крайней мере, в качестве дискурсивного источника. Сам же проект, по сути, представляет собою программу перераспределения части собираемых с евреев налогов в пользу самих же евреев, вернее, еврейской деловой элиты. Отметив, что обложение евреев двойной податью привело к переходу части еврейских купцов в мещанство и в конечном итоге к уменьшению доходов казны, Ноткин предложил половину собираемых с евреев налогов забирать в казну, а на другую половину учредить еврейскую торговую компанию на Черном море. Очевидно, что в случае реализации проекта усилилось бы экономическое и политическое влияние еврейских деловых кругов, консолидировавшихся бы вокруг своего рода аналога Ост-Индской компании[371]. Второй проект 1797 г., упоминаемый в письме Ноткина Г. Р. Державину 30 августа 1800 г., касался еврейских нищих. Так же как и Б. Шпеер в 1773 г., Ноткин предлагал приучить представителей этого слоя еврейского общества к земледелию. Единственным отличием от проекта Шпеера являлась локализация предполагаемых еврейских земледельческих колоний в Крыму. Таким образом, Ноткин предполагал удовлетворить стремление правительства к «нормализации» евреев за счет низших слоев еврейского общества[372].