Юля спросила тихо:

– Ты не обижаешься?

– Это был лучший Новый год в моей жизни!

Действительно, Гришка стал маленьким как мышь или даже как пищащий комар. Даже двое свирепых мужиков, которые гнались за юношей днем, уже казались смешными клоунами. Юля потянулась к Кириллу и жарко сказала в ухо:

– Спасибо!

– За что?

– За то, что ты – не паровоз.

30 января 2252 года

Последние дни профессор Мамаев был мрачен. Вот и сегодня за завтраком он вел себя необычно угрюмо. Смотрел на двух веселых молодых людей, сидящих за его столом, и бормотал:

– Жизнь старика грустна, как крыло кем-то съеденной бабочки…

Потом он ушел к своим приборам, а Николетта вдруг спросила у Джера обманчиво-невинным голоском:

– Тебе не скучно со мной? Ты ведь такой чудовищно культурный умник, а я – простая девчонка-фоур!

Джер внутренне усмехнулся: «Простая девчонка-фоур!», а вслух ответил:

– Философ в обществе собутыльников, для которых его речи недоступны, перестроится и снисходительно примет их времяпровождение, насколько оно не выходит из пределов благопристойности.

– Это, наверное, опять Плутарх?

– Конечно.

– Но мы ведь не выходим за рамки благопристойности?

– Вроде, нет.

– А ты не хочешь выйти?

Джер напрягся. Она пододвинулась к нему и осторожно поцеловала его в щеку. Он, сидя неподвижно, сказал деревянным голосом:

– Действительно, почему бы и не поразвлечься со своим плюшевым медведем – все равно через пару недель его нужно будет выбросить на свалку.

– Вот как ты заговорил!

Джер медленно заговорил, осторожно подбирая слова:

– Николетта, четыре касты нашего мира – это четыре порядка в уровне доходов. За время, когда я с трудом зарабатываю сто долларов, ты легко получишь миллион. И сможешь нанять пару дюжин таких, как я, монопарней: для ухода за садом и бассейном, для массажа и секса. Все, что твоей душе угодно!

– Моей душе угодно, чтобы ты перестал смотреть на меня как на богатую самодурку и увидел во мне человека, который достоин не покупной, а настоящей любви.

– Что ты будешь делать с монолюбовью в своих фоур-небесах? – с горечью спросил юноша. – Насколько тебе хватит этой новой игрушки? Пока над тобой не начнут смеяться твои фоур-друзья? Ты оторвала достаточно лап у своего плюшевого медведя. Оставь ему хоть что-то, чтобы он мог ковылять по жизни дальше.

Джер встал и направился к выходу из кают-компании. Николетта сверкнула глазами ему вслед и уже открыла рот, чтобы сказать что-то ядовитое, но тут в динамиках станции раздался незнакомый голос:

– Транспорт «Валгалла» вызывает экспедицию профессора Мамаева. Профессор, вы меня слышите? Прием.

– Кто это? – удивилась Николетта.

Джер остановился и пожал плечами:

– Снова какая-то срочная доставка?

– Дедушка ничего про это не говорил.

В динамиках раздался голос профессора, который находился в соседнем помещении.

– Профессор Мамаев на связи. Что случилось?

Незнакомый голос ответил:

– Мы причаливаем на станцию «Европа-1» через двадцать минут. У нас на борту – представитель научного фонда, который финансировал вашу экспедицию.

– Странно, меня никто не предупредил о вашем визите… – раздался голос профессора. – Причаливайте ко второму шлюзу.

Николетта ткнула пальцем в клавишу внешнего обзора – и большой экран в столовой показал светлый горизонт Европы и транспортник, плавно приближавшийся к станции с целью занять большой шлюз, соседний с экспедиционным кораблем «Беринг», на котором прилетела группа профессора.

– Грузовик среднего класса, – отметил Джер. – На таком корабле может служить несколько десятков человек. Вот только вооружение у него как у крейсера, а не как у транспортника…

В столовую заглянул профессор:

– Николетта, надо приготовить какие-нибудь закуски и напитки, может, гости что-то захотят… Это неожиданный визит, мы, вроде, все согласовали с фондом перед отлетом… Пойду к шлюзу, встречу, а то заблудятся…

Через полчаса в кают-компанию ввалилась целая толпа людей, отчего в ней сразу стало тесно. Профессор пригласил сесть – и гости разместились за столом. Но двое из прибывших, несмотря на свободные кресла, остались стоять возле двери в позах профессиональных охранников. Это удивило и насторожило Джера. Что охранять на грузовом корабле? Откуда у этих парней с невозмутимыми лицами такие военные манеры?

Напротив профессора уселся мужчина лет сорока, одетый в кричащий костюм – белые брюки и красный свитер. Это сочетание было почему-то знакомо Джеру, но он никак не мог вспомнить, где видел такой же набор одежды.

– Профессор, – заговорил красно-белый мужчина, который был явно главным среди прибывших, – наш фонд очень заинтересован в вашем проекте, поэтому было принято решение прислать сюда меня и этих ребят, – может, вам нужна какая-то помощь? Вы только скажите – мы все сделаем. Вот, кстати, письмо от директора фонда, которое подтверждает мои широкие полномочия.

Николетта с интересом смотрела на вновь прибывших. Но растерянное лицо профессора говорило Джеру больше, чем слова. Все было очень странно. Зачем человеку, который прилетел помогать, сразу предъявлять подтверждение своих полномочий? Значит, он собирается эти полномочия как-то использовать?

Профессор взял листок пластика с радужными разводами верификации и прочитал письмо.

– Здесь говорится, что все ваши действия заранее поддерживаются фондом. О каких действиях идет речь? – осведомился профессор.

– О, это просто бюрократическая формулировка, сэр! – ослепительно улыбнулся красно-белый мужчина. – Для начала я просто хочу услышать состояние дел по проекту. Вы можете мне рассказать о нем вкратце?

– Да, конечно. – Профессор с облегчением перешел к своему любимому детищу. Пока он рассказывал, Джер осматривал других прибывших – кроме главного и охранников у двери, их было еще трое. Молодой худой парень, явно помощник начальника, смотрел на профессора и по ходу разговора делал какие-то пометки в своем планшете. Двое других были здоровяками постарше, и они не слушали профессора. Ближайший к Джеру здоровяк мулат с коротким ежиком и в темном комбинезоне неспешно озирался по сторонам, а сидящий в торце стола бугай в сером глазел на Николетту. Глаза его просто плавали в масле.

Эти шестеро не были похожи ни на команду обычного транспортника, ни на представителей научного фонда. В мозгу Джера раздавались тревожные звонки. Он внимательно следил за прибывшими, и от него не ускользнули малозаметные детали, которые говорили ему очень многое. Джер сам был выходцем из социального дна и чувствовал знакомую и опасную угрюмость, которые источали, по крайней мере, четверо из прибывших. И где же он видел этот красно-белый костюм?