Никогда в жизни она не была так близка с мужчиной. Настолько близка, что при воспоминании об этом щеки ее заливала краска. Два часа, проведенные в больнице, Грейс пыталась забыть о том, что произошло в спальне Цезаря, но не могла. Значит, то, что она сегодня же возвратится в Англию, к лучшему.

Она, не глядя на него, сказала:

— Да.

Цезарь кивнул:

— Тебе надо собрать вещи. Рафаэль отвезет тебя.

— В этом нет необходимости. — Она посмотрела на Цезаря и тут же опустила голову, поскольку ее расстроило непроницаемое выражение его лица. — Я могу добраться на такси.

— Я же сказал, что Рафаэль отвезет тебя, — жестко повторил он.

Кажется, они снова вернулись к ситуации, когда любое желание Цезаря беспрекословно выполнялось.

— Если ты настаиваешь.

— Да, настаиваю. — Его тон исключал всякие споры. — Грейс, — неожиданно мягко произнес он, — я… мы поговорим об этом позже, когда я прилечу в Англию.

Она напряглась:

— О чем поговорим?

— Не будь такой наивной, — криво усмехнулся Цезарь. — Нам определенно есть что сказать друг другу. То, что произошло сегодня…

Грейс набралась мужества и перебила его:

— Не вижу необходимости ничего обсуждать. Ты останешься в Аргентине на несколько дней, а я скоро покину поместье. Если желаешь, я могу сделать это сразу по возвращении в Англию, — добавила она.

Такой выход из положения действительно был предпочтительным — он уберег бы их от обоюдного смущения.

— Конечно не желаю! — Цезарь сделал несколько резких вдохов-выдохов, прежде чем заговорить снова. — А пока меня не будет, ты можешь навестить свою сестру в Лондоне. Но мы с тобой обязательно все обсудим.

Подумав о своей жизнерадостной сестре, Грейс несколько успокоилась. Да, конечно, именно это ей необходимо, чтобы избавиться от напряжения. Даже мысль о разговоре, который должен состояться между ними, наполняла ее ужасом.

Сегодня они безвозвратно переступили грань между работодателем и служащей. Возвращения назад для них не существует. Она не сможет доработать оставшиеся три недели. Ну ладно, это действительно лучшее обсудить позже.

— Хорошо, — сдавленно произнесла Грейс. — Я вернусь в квартиру и начну упаковывать вещи.

— Грейс!

— Да? — Она осторожно взглянула на него.

Цезарь судорожно вздохнул. Приятная прогулка по Буэнос-Айресу, танго, возвращение домой, занятие любовью, казалось, были не несколько часов назад, а по меньшей мере несколько дней. Цезарь пока не знал, о чем говорить с Грейс после всего, что произошло. Но, надо думать, за несколько дней, что они проведут вдали друг от друга, он найдет нужные слова.

— Ничего, — бросил он. — Надеюсь, ты спокойно, без всяких происшествий долетишь до Англии.

— Без всяких происшествий? — эхом откликнулась Грейс.

Цезарь сжал кулаки:

— Грейс, я пытаюсь быть вежливым.

— Почему?

Он нахмурился при виде ее недоумевающего взгляда:

— Так лучше.

— Может быть, — с гримасой на лице ответила Грейс. — Ты хочешь, чтобы я что-нибудь сделала, вернувшись в Англию?

— Например?

— Не имею представления. — Она вздохнула. — Просто я тоже пытаюсь быть вежливой.

Цезарь нашел ее попытку раздражающей.

— В моем кабинете лежат бумаги, которые Рафаэль должен забрать. За исключением этого я не могу придумать ничего.

Цезарь не нуждается в ней и никогда не будет нуждаться. Грейс ощущала острую боль в сердце, сидя в машине, которую вел Рафаэль.

Только упаковывая чемодан, она вспомнила, что забыла бюстгальтер в спальне Цезаря. У нее не было ни малейшего желания оставлять его там. Чтобы его нашла Мария?!

— Что ты делаешь?

Грейс, стоя на коленях на ковре, виновато подняла голову. Ее щеки залил румянец, когда она поймала устремленный на нее любопытный взгляд Рафаэля.

Девушка села на корточки:

— Я… это… забыла здесь кое-что.

Рафаэль скрестил руки на груди:

— Кое-что?

— Да, я… — Грейс наконец увидела свисавший с постели бюстгальтер, запихнула его в карман джинсов и встала: — Когда мы… Черт! — тут же выругалась она, когда, проходя мимо туалетного столика задела локтем фотографию в рамке, которую, впрочем, успела подхватить прежде, чем та упала. — Я такая не… — Грейс замолчала, взглянув на фотографию, которую держала в руках.

На снимке был изображен Цезарь в возрасте одиннадцати-двенадцати лет. Рядом с ним стояла маленькая девочка и с обожанием смотрела на него.

Светловолосый ангел с глубокими карими глазами и улыбкой с ямочками. Его сестра Габриэла?

Эта девочка была очень похожа на человека, которого Грейс отлично знала…

— Сестренка, что ты ищешь? — с любопытством спросила Бет.

Грейс рылась в ящике в кухне, которую они столько лет делили со своими родителями.

Прошло двадцать четыре часа с того момента, как Грейс обнаружила ту фотографию в Буэнос-Айресе. За это время она успела вернуться в Англию вместе с Рафаэлем, оставить чемодан в поместье и приехать в Лондон к сестре. Ее охватывали то уверенность, то сомнения.

Грейс искала альбом. Это единственное, что осталось у Бет от родителей.

Там были фотографии, на которых был изображен светловолосый ангел с темными глазами.

Та самая кареглазая светловолосая девочка, которая стояла рядом с Цезарем на снимке в его квартире в Буэнос-Айресе?

Но ведь это невозможно! Грейс знала, что это невозможно. А если все-таки?..

Старый фотоальбом должен подтвердить невероятное: ее сестра Бет — это пропавшая Габриэла Наварро!

Весь полет из Аргентины до Англии Грейс провела, размышляя об этой фотографии. Такая же фотография стояла на столе Цезаря в поместье. Заговорив о бумагах, которые были якобы нужны Цезарю, Грейс воспользовалась тем, что внимание Рафаэля переключилось на другое, и незаметно сунула фотографию в сумку. Нужно сравнить снимки и потом вернуть фотографию в кабинет Цезаря.

— Вот он! — Грейс удовлетворенно кивнула, когда наконец обнаружила альбом. Прижимая его к груди, она встала.

— Зачем он тебе понадобился? — поинтересовалась озадаченная Бет.

— Возможно, я ошибаюсь, — нахмурилась Грейс, — но сначала дай мне взглянуть на снимки, а потом мы поговорим.

Бет выглядела совершенно сбитой с толку.

— Ты ведешь себя очень странно после возвращения из Буэнос-Айреса, Грейс. Что-нибудь случилось?