– Спасибо.

Я опустился на стул. Вести мужской разговор с самим ректором – большая честь. Это я отметил про себя, даже будучи в смятении.

– Юрка… То есть Юрий Владимирович был ходок, конечно, – ректор заговорил со мной доверительно, как со взрослым дядькой. В иной ситуации я бы возгордился, да теперь мысли были не о том. – Не тем будь помянут! – оговорился Сидоров. – И выпить любил… Как бес его попутал тогда, так сам перепугался. Но чтобы с девчонкой счеты сводить – это ты загнул, Тима. Не в его характере. Он любил девчонок, да. Был такой грех. Не у него единственного… Вот и все. Ну, а я, как сказал тебе уже, никаких таких бумаг не подписывал, и никто мне их не приносил…

– Значит, это кто-то – того. Специально! Чтобы Сашку впутать. Чтобы на Сашку думали. Он ведь угрожал расправой Юрию Владимировичу прилюдно… Но Сашка не убивал. Я с ним общался еще до гибели Юрия Владимировича. Никакого такого настроения, чтобы на крайность пойти, у него и близко не было!

– Возможно, ты прав. Хотя Санек все-таки – парень горячий… Думаю, милиция разберется.

– Нет, нет, не убивал он! – с жаром воскликнул я. – Если все вместе сложить, так ясно же – все подстроено!

– Может быть, может быть…

Помолчали. В смысле – ректор задумался, и я какое-то время помалкивал, хоть распирало от мыслей и чувств.

– Так, значит, Маринку вы не отчисляли, Василий Александрович? – осмелился, наконец, нарушить тишину. – Ее же из-за той бумаги из общежития выселили! Она на занятия не ходит.

Ректор вышел из задумчивости:

– В общежитие пусть вселяется. Я сейчас напишу записку коменданту, – он взял лист бумаги, ручку. – И к занятиям возвращается. Если у декана возникнут вопросы, пусть зайдет ко мне, все объясню. Скажем, чья-то злая шутка была, разбираемся. Девочка не виновата… – Ректор протянул записку мне, я бережно принял.

Еще помолчали.

– Василий Александрович! А как же ее брат? Его ни за что держат.

– Я сделаю, что смогу. Поговорю со следователем. Подключу кое-кого…

Я не мог сдержать радостной улыбки. Однако ректор остался задумчив, и улыбка моя сползла с лица. Подумал, как-то быстро я себя извинил за содеянное перед ректором. А он – меня?..

– Василий Александрович. Если надо, давайте мы сходим в милицию. Пусть их арестуют, шантажистов этих.

– Подожди, Тимофей. Не надо никуда ходить. Во-первых, Костя Бутенко. Он – сын моего покойного друга. Они что-то против него имеют. Боюсь даже предположить, что именно. Я должен сперва выяснить… Во-вторых, дело в моей молодой жене. Как мужчина мужчине. Я женат во второй раз. Первая супруга рано ушла из жизни. Сильно болела… Очень люблю свою молодую жену, а она ревнива. Этой фотографии будет достаточно, чтобы все рухнуло. Потому я… – на лице ректора появилось брезгливое выражение, – склонен принять условия шантажистов. Они все хорошо рассчитали.

– Как? Вы оставите должность?

– Почему оставлю? – удивился Сидоров.

– Они ведь этого от вас хотят?

– Кто тебе сказал?

– Солидол… Я хотел сказать, Константин Бутенко.

– Они не раскрыли ему истинных целей. Они хотят от меня того, чего не смогли получить от его отца… Впрочем, это я уж лишнего тебе говорю. Забудь… Да, Тимофей, я приму их условия. Пока – приму. Ни с какой должности я не уйду. Вы с Мариной сами ничего не предпринимайте, слышите? Ничего! Это очень опасно. Вообще забудьте об этом! Забудьте, точка! Ее брату я постараюсь помочь.

– А если эти к нам… снова?

– Нет. Они вас больше не потревожат. Ведь я выполню, что они хотят. Не беспокойся. – Ректор поднялся из-за стола. Я, разумеется, тут же подскочил со стула, как на пружине.

Он обошел стол и подал мне руку, прощаясь. Я пожал тяжелую ректорскую ладонь, чувствуя, что готов отдать жизнь теперь за этого человека, если потребуется!

Он проводил меня до двери.

– Тимофей! – позвал, когда я уже хотел выходить.

– Да?

Ректор приложил палец к губам.

– Я понял, – заверил его.

Спустившись на этаж ниже, я увидел свою «наставницу». Нефертити шла по коридору, задумавшись. Замер, точно суслик перед норкой, глядя на нее. Только что лапки к груди не прижал. Она, наконец, меня заметила.

– Здрасте! – состроил ей улыбочку.

– Привет, – едва улыбнулась Царица Египетская на мое шутовское подобострастие. «Меня сбросили со счетов, – подумал с легкой обидой. – Однако оно и к лучшему».

На территории двора было как-то странно пусто. Коля Маленький менял не по росту большое колесо своего «газона». Одинокая фигура мужчины в сером костюме, при галстуке, возле гаражных ворот привлекла мое внимание. Увидел, что и мужчина тотчас меня приметил. «На клиента похож, – подумал про него. – Но у нас ведь тут ведомственный гараж, а не контора грузового такси какого-нибудь».

– Молодой человек! – позвал меня прилично одетый дядька. Взгляд его оказался тяжелым. – Вы – Тимофей Сергеев?

– Да-а. А откуда вы меня…

– Ничего удивительного, – перебил дядька, даже не улыбнувшись. – Мне подсказали, что ты единственный сейчас не в разъездах и вот-вот подойдешь. – Он легко перешел на «ты».

Коля Маленький глянул на меня от своего великого колеса. Стало ясно, это он меня сдал, больше некому. «Сейчас сам все поймешь!» – говорил его взгляд.

– Мы с тобой однофамильцы, стало быть, – решил представиться тип. – Капитан Сергеев, Антон Петрович. Комитет государственной безопасности. – Он махнул ксивой перед моим носом. Как я не упал сразу в обморок, уму непостижимо!

– Разговор есть. Присядем-ка, – кагэбэшник указал на скамью в стороне от гаража, с урной для окурков, приставленной с одного края.

– Хорошо, – согласился я. Человеку, который может не то что усадить, посадить даже, негоже было отказывать.

– Ты ведь был тут, когда ректор Сидоров и проректор Лозовой вернулись с охоты, так? Где с ними произошел неприятный инцидент, – начал свой разговор мой однофамилец, капитан КГБ Сергеев Антон Петрович.

– Да, был, – подтвердил я.

– А кто еще был?

– Да… все, кто обычно бывает в гараже.

– Перечисли, пожалуйста. Я запишу. – Он достал из нагрудного кармана блокнот и ручку.

«А барабан? – захотелось приколоться. – Как же стучать?» Почел за мудрость промолчать. Назвал имена, фамилии, кого смог. Что тут тайного? Мой однофамилец, однако, не добавил ни одного имени к списку, который у него, видимо, уже был составлен. Напротив, кое-кого недосчитался у меня:

– А девушка Света? – спросил.

– А! Ну, она же не наша… Не из гаража.

– Я не просил только ваших. Я просил всех.