Земцов, очевидно, прочитал мои мысли.

– Да, дело опасное, – сказал он. – Если боишься, то давай не будем. Хрен с ними, с марками, в конце концов! И Гладырев пусть сам выкручивается. И Родина…

Я посмотрел на Земцова. Он что, серьезно? Этот пафос? Проникся словами Гладырева?

– Остался один вопрос. Откуда взялись люди в штатском? Если это действительно были компетентные органы. Может, вовсе нет?

– А кто? – спросил я и подумал, что сейчас, вероятно, мне уже вне стен гаража напомнят про коня в пальто и его неизменного пастуха – деда Пыхто. Но Земцов только втянул голову в плечи и состроил кислую мину:

– Хрен его знает! Еще одни соискатели технических секретов?.. Увидевшие в Йозасе своего конкурента?

Я почему-то вспомнил своего однофамильца, капитана госбезопасности Сергеева, ищущего, кто страну очерняет.

На другой день Земцов мне сказал:

– Я телефонировал Йозасу на дом. Предупредил на всякий случай, что ему может позвонить продавец государственных тайн. Пусть тогда обговаривает условия, торгуется, тянет время. Если такое случится, мы проинформируем Гладырева. Нехай делает что хочет. Подключает компетентные органы или лично едет, подставляет башку. В общем, я свое дело сделал, а дальше сам решай. Хочешь – запускай информацию про альбомы, не хочешь – нет.

Как ловко он меня поддел! Сукин сын! По сути, вопрос стоял так: трус я или нет? Задел, гад, задел. Разбудил во мне любопытство. Здоровое в смысле размера, но нездоровое по сути. Я теперь не мог спасовать…

Правда, утром, когда ехал на работу, решимости поубавилось. «Странная ситуация, – размышлял. – В неведомой темной игре от меня, обычного студента, в данный момент как будто бы что-то зависит. Возможно, даже ее исход».

Проходя через арку старого корпуса, я не чувствовал себя пришедшим к какому-то решению. Увидел Вовочку, сидящего подле курилки вместо скамейки на ящике с помидорами. Рядом были сложены еще несколько.

– А! Здорово-здорово! – приветствовал он меня бодренько.

– Что, девочки настроение с утра подняли? – поинтересовался я в ответ.

– С чего ты взял?

Я указал на дымящийся окурок с ободком губной помады у него под ногами.

– Ха! Какой наблюдательный! Светуля мимо урны промахнулась!.. Какое, на хрен, настроение? Кочевряжится, коза! Держит марку с трауром. Если после обеда не сломается, двину вечером в «Швейцарию» да сниму шалавочку какую-нибудь!

Я пропустил мимо ушей «шалавочку», поскольку слова «держит марку» подействовали на меня, точно детонатор на бомбу. Заговорил раньше, чем подумал, стоит ли. Минуту назад еще колебался.

– Кстати о марках. Мы с соседом, не сговариваясь, сделали потрясающее открытие…

Я все рассказал.

– Надо же, тайные записи? – в словах Вовочки прозвучала ирония. Кажется, он не воспринял всерьез то, что я сказал. Подумал, видно, что у нас с Земцовым воображение разыгралось. Втолковать ему ничего не успел, поскольку на его голову свалилась женщина в белом – разбитная начальница институтского буфета.

– Чего сидишь, рыжий? Шевели помидорами! – Она направила указующий перст на ящик, на котором обосновался Вождь. – Помощник у тебя есть. – Она посмотрела на меня.

– Помощник со мной поедет! – раздался у нее за спиной голос Кирилюка. – Прыгай в «каблук», Тимофей. Поедем кабель менять. Не то привезли!

Проторчали на базе, дожидаясь своей очереди, а на обратном пути Кирилюку вообще крупно не повезло. Проколол на «каблуке» следом за одним колесом и запасное. Пришлось камеру менять. В итоге я обогатил себя знанием, как бортируется колесо в походных условиях, и даже приобрел некоторый практический навык. Руки малость попачкал.

В гараж в этот день уже не попал. Только на следующий. Увидел боевое трио – завгара Матвеича, Леню Бубена и Колю Маленького. Перед ними, ко мне спиной, стоял мужик в коричневом вельветовом пиджаке и джинсах. Матвеич, завидев меня, сразу почему-то обратил внимание «пиджака» на мою скромную персону. «Пиджак» оглянулся, и я узнал следователя, ведущего дело Лозового. Сыщик оставил корифеев гаража и двинулся мне навстречу. Что за почести?.. Неужели?.. Я вспомнил про винтовку. Все похолодело внутри!

– Привет, – сказал он. – Тимофей Сергеев, да? Пойдем-ка, пообщаемся. – Он по-приятельски обнял меня за плечи. Дошли с ним до курилки, где вчера сидели с Вовочкой. Правда, Вовочка восседал на ящике с помидорами. «Интересно, не воняют ли томаты в институтском буфете табаком теперь?» – подумалось.

– Скажи, когда ты в последний раз видел Владимира?.. – Следователь назвал фамилию, как ни странно, именно Вовочки.

– А что, его еще нет? – машинально огляделся я по сторонам, еще не поняв, что это не простой разговор. – Вчера виделись.

– Где? О чем говорили?

– Да, здесь. На этой самой скамейке. Только мы и поговорить-то толком не успели. Так, парой слов перекинулись… А что?

– Он тебе не говорил о своих планах? Что собирается делать?

– М-м-м… нет. Хотя вроде бы на танцы вечером собирался, в «Швейцарию». В смысле – в парк Ленинского комсомола… А что, он пропал, что ли? – спросил я, думая, что вообще-то времени прошло не так много, чтобы Вовочку искать. Может, завис где? Снял-таки «шалавочку»?

– Да, пропал, – подтвердил сыщик. На лбу у него собрались морщины. – Но, не в том смысле, что домой вовремя не вернулся. Его убили.

– Как убили?!

Сыщик, конечно, понял, что меня интересует не то, каким способом лишили жизни человека, который еще вчера сидел тут рядом со мной, а как такое вообще могло случиться?!!

– Вот так, – по-простому ответил он. Дескать, случилось. Да. И ничего уже не поправишь. – И именно на танцах. В той самой «Швейцарии», как вы ее называете… Вы были друзьями?

– Ну… да. Вместе работали… – В такую минуту я не смог сказать, что мы не были друзьями. Так, приятельствовали с недавних пор. Я мало что знал про Вовочку, в общем-то. Но сказать так, показалось, будет выглядеть, будто отрекаюсь от него, дабы чего не подумали.

– У него были с кем-нибудь конфликты в последнее время?

– Нет. То есть да. Но не то чтобы у него… Они схлестнулись с автозаводскими, он говорил. Там же, на танцах.

– Когда это было? – оживился следователь. Я припомнил, приблизительно, когда. Более подробно, как все вышло, рассказать не смог. Вроде бы все из-за девчонок.

– Я сейчас запишу то, что ты мне рассказал, и подпишешь, хорошо? Назови полностью фамилию, имя, отчество…

Пока следователь оформлял протокол, я, пребывая в совершенно подавленном настроении, все же задал вопрос:

– А там вчера еще кто-то пострадал или он один?

– Только он.

Я решился еще раз помешать сыщику марать бумагу: