В кои-то веки спиртного не хочется, старательно прохожу мимо шкафчика, за стеклянными дверями которого сверкает хрусталем графин с коньяком, позади графина — ряд бутылок с виски. Поставил этот шкафчик в кабинете совсем недавно, но что-то мне подсказывает — скоро уберу. Столько коньяка было выпито в отцовской квартире, пока искал Златку, что пора начать бороться с алкоголизмом. Внезапно захотелось превратить свою квартиру в безалкогольную зону. К тому же сейчас мне необходим ясный ум.

Сажусь за письменный стол, где обычно работаю.

«Как же так случилось-то?» — всё пытаюсь понять.

Еще пару недель назад жил себе спокойно, развивал фирму, наслаждался прелестями холостяцкой жизни. Зато теперь в голове одна Злата, а в груди сплошная рана, и залечить ее не представляется возможным.

«Не оправдывай свои недостатки родимым пятном!»

Интересно, она сказала так просто для красного словца или нет? Если нет, получается, дело и правда не в моей внешности? Но не вел я себя с ней так уж паршиво… Или вел? Когда тебя две девчонки подряд называют козлом, в пору задуматься… Первой была Милана, теперь вот Злата. Ну, с Миланой всё ясно — там в голове полный кавардак и психоз, Златка же всегда казалась мне разумной девушкой.

«Она обижена, она просто обижена, это пройдет».

Что ж, может и так, но сколько мне ждать? И как ускорить процесс?

Я сдаваться не собираюсь. Девушка моя, и должна быть со мной, это однозначно. Ее переезд в эту квартиру — лишь вопрос времени. Только мне-то надо, чтобы она перебралась сюда еще вчера! Каждый день отсрочки — мучение.

«Я же ведь уже и извинился, решил вопрос с отцом, кроме того, прямо ей сказал, что хочу быть с ней, чего упирается рогом?!» Это-то и непонятно.

Если к моей внешности у нее претензий нет, поведение я ведь и подкорректировать могу. Это вообще не сложно! Наверное…

Но в какую сторону корректировать? И что надо сделать, чтобы она поняла, что эта коррекция вообще имела место быть? Слишком много неизвестных. Так, а что мне вообще о ней известно?

Открываю ноутбук, создаю новую таблицу в программе, где обычно разрабатываю план действий, когда задумываю новый проект. В шапке пишу название проекта: «Злата». И начинаю вносить данные:

— что есть сейчас;

— что хочу получить;

— пути достижения цели;

— срок достижения цели;

— бюджет;

— оптимизация усилий…

Я ведь в своем деле мастер, так почему бы не рассматривать мою Златовласку как маркетинговый проект?

Как только решаю это сделать, в голове проясняется, рисуется четкий план действий, варианты развития событий. Девушка будет со мной — и очень скоро, в этом практически не сомневаюсь.

«Кстати, а на что она сейчас живет?» — вдруг возникает в голове вопрос.

Деньги у нее есть, ведь сняла же на что-то комнату. Но сколько — непонятно. Мне тошно думать, что у Златки может не быть средств на необходимое. Достаю телефон, набираю ее номер. Звоню раз, другой, третий… Не берет трубку. Через некоторое время звоню ей с домашнего, и наконец-то слышу долгожданное «алло»:

— У тебя деньги есть? — спрашиваю без обиняков.

Злата замирает, отвечает далеко не сразу:

— А почему ты спрашиваешь?

— Хочу убедиться, что у тебя всё нормально!

— У меня всё нормально, больше, пожалуйста, не звони!

— Да подожди ты! — только и успеваю сказать, а она уже вешает трубку.

«Что за девка такая!» — рычу про себя.

Ну какие у нее там деньги, я же видел — ушла практически без всего, даже подаренный мной телефон не взяла, зараза такая. Надо что-то с этим делать.

Тут вспоминаю, как бережно Злата хранила под подушкой письмо отца. Она — натура романтичная. Ну что же, мне тоже письмо написать не в лом. Завтра утром закажу для нее карту и отправлю вместе с посланием. Может быть, лед тронется.

Снова достаю телефон, на этот раз звоню своему детективу:

— Ну как она? — спрашиваю, шумно вздыхая.

— Из подъезда не выходила.

— Продолжайте наблюдение!

На ее поиски я потратил огромную кучу нервов. Больше терять не собираюсь.

На следующий день:

Суббота, 29 сентября 2018 года

18:00

Злата

Иду к подъезду, ставшему мне за последние дни практически родным, и невольно сутулюсь. В душе прочно поселилось ощущение, будто за мной следят, прямо как в шпионских фильмах. Затылок буквально горит от ощущения, что кто-то на меня смотрит. И ведь нет никого, точнее никого подозрительного. Бабушки на соседней лавочке, несколько ребят играют на детской площадке в мяч. Ничего, что могло бы всколыхнуть в душе такое чувство, а всё равно очень некомфортно. Буквально вбегаю в подъезд, и лишь там, в затхлом помещении, чувствую себя свободнее.

Подхожу к ящику проверить почту. Там какая-то квитанция, пара рекламных буклетов и письмо. Не глядя хватаю это всё и иду к лифту. Одна радость — его наконец-то починили.

— Мария Ивановна, я дома! — кричу, заходя в прихожую.

— Златочка, я тут твоим пирогом угостилась… — отвечает она из кухни.

Снимаю куртку, иду туда, мою руки, сажусь за стол.

— Понравился? — спрашиваю.

— Вкусный! — довольно улыбается старушка и шумно отхлебывает из чашки чай.

Тоже наливаю себе чашку, потом вспоминаю про почту, отдаю ей.

Старушка с важным видом ее изучает и неожиданно громко восклицает:

— Златочка, так письмо-то тебе! Без обратного адреса!

Беру в руки конверт, замечаю, что он необычный: плотный, из качественной бумаги, украшен золотыми вензелями. Такие на почте вряд ли найдутся, да и марок никаких, скорее всего, его принес не почтальон. Тут же вскрываю, на стол падает пластиковая карточка, похожая на ту, что мне когда-то презентовал Энгрин-старший. Как только это вижу, сразу начинают дрожать руки. От воспоминаний о нашей первой и единственной встрече меня передергивает. Неужели я ему опять понадобилась? Передумал? Хочет жениться?

Разворачиваю письмо, и от сердца немного отлегает. Почерк другой. Размашистый, крупный. На аккуратный каллиграфический, которым было написано прошлое письмо, совсем не похож, а уж я тот почерк изучила отлично.

Читаю письмо:

«Злата, с тех пор, как мы расстались, я и секунды спокойно не прожил.

Никаких шлюх-горничных, просто будь моей девушкой! Заканчивай свою забастовку и позвони мне!

Ты мне нужна!

Я буду ждать.