Твой Артём

P.S. Карта — не взятка и не оплата, я просто хочу, чтобы ты ни в чем не нуждалась.

ПИН-код — год твоего рождения».

А фантазия у Энгриных, похоже, одна на двоих…

Перечитываю письмо второй раз, третий.

«Не шлюха, просто девушка», — кручу в голове эту мысль снова и снова.

Что-то мне подсказывает, что разницы Энгрин не видит. Он обращался со мной именно как со шлюхой. Его отец чуть не изнасиловал меня, Артём это видел и просто ушел, бросил как ненужную вещь. Теперь хочет, чтобы я была его девушкой? Спасибо, мне такой мужчина не нужен, совсем не нужен.

Не хочу о нем думать. Не хочу и не могу. И деньги его мне не нужны. Я их никогда и ни за что не трону.

«Не взятка и не оплата…» — ага, как же. Будто я такая глупая и не понимаю, что это банальная наживка. Дабы избавить себя от досужих мыслей и соблазнов, сую карту вместе с письмом обратно в конверт и вышвыриваю в мусорное ведро.

Тогда же:

Злата

— Что, нехорошее письмо? — интересуется Мария Ивановна, когда я выкидываю послание Энгрина. — А карточку-то зачем выбросила?

— В мусорке ей самое место!

Усаживаюсь за свой стул, продолжаю пить чай. Делаю вид, что ничего такого не произошло, а на душе скребут кошки, да так активничают, будто она пропитана валерьянкой.

Как же хорошо и спокойно мне было, пока думала, что Энгрины про меня забыли. Эти забудут, как же… Все-таки сумма за меня уплачена немаленькая. Честно говоря, я была крайне удивлена тем, что отец Артёма меня просто выгнал. Может быть, для него это не такие уж большие деньги? У него их как грязи, это сразу видно. Однако он приказал, чтобы я оставила вещи, купленные на его деньги, а это уже характеризует его как очень жадного и мелочного человека. Разве такой плюнет на многомиллионный калым? Да ни за что! Наверное, просто уступил меня сыночку, а тот и рад предъявить права. Недаром сказал, что его папочка больше не будет на меня претендовать.

«Но я же не переходящее знамя! Я же человек!»

Человек-то человек, только кому до этого есть дело? Уж точно не Энгриным.

Хорошо еще, Артём не пожаловался на мое непослушание дяде, иначе я бы сейчас тут спокойно чай не пила. У дяди куча связей, все-таки майор полиции. Я против него — пушинка. И разговор у него короткий — чуть что не по нраву, может за ремень взяться или что похуже. Знаю, у него мечта всей жизни переспать с каждой из моих сестер. Я не исключение. Если узнает, что замуж я не вышла, заберет домой, а там… Изнасилует как пить дать, и ничего ему за это не будет. Приемный отец не заступится, поскольку товар я уже порченый. А после всего заново отдадут за кого-нибудь замуж.

«Брр….» — качаю головой.

От воспоминаний об Улдане мне хочется спрятаться под столом и никогда не вылезать. Хоть бы Артём никогда про него не узнал и не использовал этот рычаг давления.

«В конце концов, имею я право на собственную жизнь или нет?!»

Это моя жизнь! Не Энгриных и не Габарашвили. Опять же, деньги отец Артёма платил не мне, моего согласия вообще никто не спрашивал. Так что имею полное право послать сына бывшего жениха подальше, хоть и страшно до дрожи. Но раз уж Энгрины выгнали меня поганой метлой, я должна использовать этот шанс на свободную жизнь, иначе до конца своих дней буду чьей-нибудь марионеткой, а у меня другие планы. Если сейчас смалодушничаю, струшу, никогда себе этого не прощу. Нужно быть сильной.

Мне бы только чуть-чуть продержаться, пока Артёму надоест за мной увиваться, и смогу зажить своей жизнью. Мечты, мечты…

Аж подпрыгиваю, когда слышу из прихожей стук.

— Кто-то пришел! — замечает Мария Ивановна.

Иду в прихожую как на каторгу. Смотрю в глазок и вздыхаю с облегчением, за дверями внук Марии Ивановны.

— Привет! — пропускаю его в квартиру.

Тот сразу идет на кухню.

— Ой, так набегался… Работу искал… Напоите меня чаем?

— Конечно, Андрюш, садись за стол, — приглашаю его.

Бабуля, правда, совсем не такая гостеприимная, как я. Резко чеканит:

— У тебя что, дома чая нет? Чего ты сюда таскаешься день через день?

— У вас просто чай понтовый! Вкусный такой, ух! — с самым невинным видом отзывается внучок и отрезает себе сразу третью часть пирога.

Молча наблюдаю, как он его уминает. Мария Ивановна тем временем принимается активно воспитывать внука:

— Работу искал? И какую же? Куда ходил? Врешь ты всё! Лентяй и лежебока! Никакой от тебя пользы!

— Хотите, я вам по хозяйству помогу? — вдруг спрашивает Андрей.

— Хотим! — тут же кивает старая женщина. — Почини дверной звонок хотя бы, а то всем стучать приходится…

— Лады! — кивает парень и даже будто веселеет.

Приканчивает свой кусок пирога и просит у бабушки отвертку. Получив инструмент, лезет к дверному звонку, что-то там крутит-вертит, перебирает проводочки, и, о чудо, у него получается.

— Можешь, когда хочешь! — хвалит его Мария Ивановна.

— Я еще и не то умею, — тут же распускает павлиний хвост Андрей.

Видно, нечасто ему достается бабушкина похвала. Вообще, судьба у парня не самая простая: родители погибли, едва окончил школу, потом пошел в армию, а после окунулся в свободную жизнь, к которой оказался совсем не готов. Впрочем, не мне его жалеть. Многим и побольше в жизни досталось. Однако мне нравится, что он не унывает. Еще бы прекратил гоняться за бабушкиной квартирой, цены бы ему не было в базарный день.

— Ну ладно, почапал я… — говорит он и хватается за куртку.

— Стоп! Мусор захвати! — требует Мария Ивановна.

Видно, эта просьба бравому ВДВшнику поперек горла. Мне становится как-то неловко.

— Не надо, я сама… — пытаюсь протестовать.

— Пирог ел? Ел! Значит, вынеси мусор! — строго заявляет старая женщина.

Андрей поджимает губы, но всё же идет на кухню. Пытается достать большой пакет и случайно опрокидывает ведро. Сегодня утром я делала генеральную уборку в бабушкином серванте и нашла там стопку старых газет. Вот они-то и занимали в ведре большую часть места.

— Златка, тут письмо какое-то… — бурчит парень, помогая мне собрать мусор.

— Выкинь его! — требую.

Плотно завязываю пакет и вручаю ему.

Когда он уходит, мы с бабулей разбредаемся по разным комнатам. Сажусь смотреть вакансии, слава богу, к ноутбуку у меня неограниченный доступ. Через час блуждания по интернету отвлекаюсь на телефонный звонок.

— Слушай, Злата, — спрашивает меня Андрей, — а тебя в соцсетях вообще нет?