— Кролик подойдет.

Сара села за стол, взяла вилку и постаралась не слишком набрасываться на еду.

Бейнтон, очевидно, тоже очень проголодался. Он галантно налил Саре сидра, а потом воздал должное своему бифштексу. Сара же опустошила тарелку и почувствовала, что если бы не присутствие герцога, то она слизала бы с нее весь соус.

Еда отлично ее подкрепила.

Отставив тарелку, Сара сложила руки на коленях, чтобы показать, что она собрана и владеет собой, насколько это возможно для человека, одетого в простыню вместо одежды, и сказала:

— Я хочу сообщить вам мои условия.

Бейнтон отреагировал так, словно она сделала предупреждающий выстрел. Откинувшись на спинку стула, он положил руку на стол и произнес:

— Очень хорошо.

Сара уставилась на свою пьесу, лежавшую на столе. Хоть раз в жизни она не продаст себя задешево.

— Вы предложили мне дом, — сказала она.

— Да.

— И помощь с поиском Джеффа и Чарльза.

— Перкинс занимается этим делом прямо сейчас, пока мы с вами беседуем.

— Я бы хотела, чтобы труппе заплатили.

Герцог наклонил голову.

— Труппе?

— Актерам и рабочим, которые принимали участие в постановке «Ревю». Многие из них в худшем положении, чем я.

Она бросила на него быстрый взгляд, стараясь определить, что он об этом думает.

У Бейнтона был вид человека, который обдумывает, взвешивает… И Саре стало неловко. Она никогда не умела требовать.

— Я уверен, — наконец сказал он, — что если нам не удастся вернуть все, что им задолжали Джефф и Чарльз, то для них найдется щедрый благодетель.

Сара с удивлением осознала, что ожидала его ответа, затаив дыхание. Переведя дух, она сказала:

— Благодарю вас.

— Это все? — спросил он.

— Нет. — Она заставила себя посмотреть ему прямо в глаза. — Моя мать начинала как актриса. Она была хорошей актрисой, по крайней мере, все уверяли меня в этом. Но театр — ненадежная и изменчивая профессия. Мама получала все менее значительные роли и в конце концов сказала, что чувствует, будто ее жизнь кончена.

Бейнтон внимательно слушал, и Сара отвела глаза. Умение уделять одному человеку все свое внимание — один из талантов герцога, подумала она. Но иногда это внимание слишком пристально.

Она перевела дух и продолжила.

— Ее первым покровителем был лорд Твиндейл, мой отец, хотя он и не соизволил признать меня своей дочерью. Мужчины бывают двух видов: одни щедры ко всем своим детям, законным или нет, а другие притворяются, будто их внебрачные дети просто не существуют.

Саре не удалось скрыть горестную улыбку. Когда-то для нее стало сокрушительным ударом то, что отец отказался ее признать. Теперь же ей казалось, что это лишь одно из событий ее жизни.

— Когда Твиндейл отвернулся от мамы, у нее появилось несколько любовников, сменявших друг друга до ее смерти. Некоторые были добры к нам, другие — нет. Были и такие, от которых я пряталась.

Понимает ли он, о чем она говорит?

— Моя сводная сестра Джулия — она родилась в браке и была матерью Шарлен — взяла меня к себе, когда мне было тринадцать. Она даже дала мне некоторое образование, но у нее самой было полно хлопот с Дирном. Этот человек проматывал все, что у него было, за игорным столом.

— Я слышал о нем.

— Он губил себя. — Сара покачала головой. — Но Джулия научила меня тому, что у женщины может быть достоинство. Что бы ни случилось, она всегда была сильной и милосердной, и я поклялась, что буду такой же, как она. Я не хотела зарабатывать на жизнь постелью, как делала моя мать.

Бейнтон заерзал на стуле.

— Моя прямота смущает вас, ваша светлость? Хорошо, — сказала она, не дав ему ответить. — Я хочу, чтобы вы знали, чего мне стоит согласие стать вашей любовницей. Мы говорим о моей душе, ваша светлость. Обо всем, во что я хотела верить в самой себе.

Бейнтон наморщил переносицу, но ничего не сказал.

Сара продолжила.

— Мы подошли к сути дела. Я желаю поставить мою пьесу. И хочу, чтобы вы мне помогли.

При поддержке такого мецената, как герцог Бейнтон, она может быть уверена, что пьесу поставят как следует.

— Вот цена того, что я стану вашей любовницей.

Он окинул взглядом разложенные на столе страницы пьесы.

— Вы хотите, чтобы я приобрел театр?

Это было неожиданно. Он в состоянии купить театр?

— Не обязательно его покупать. Его предоставят вам на время.

Бейнтон подумал над ее словами, а потом произнес:

— А если я выполню все ваши условия, что вы предложите мне?

Сара моргнула. Ей казалось, что это очевидно. Он хотел лечь с ней в постель — самая простая вещь на свете, которая происходит каждую минуту по всему Лондону.

Или это был тактический прием, чтобы заставить ее обдумать свою цену еще раз? Герцог Бейнтон, должно быть, искушен в переговорах. Иначе он не был бы таким успешным.

Она поднялась и, обойдя вокруг стола, подошла к нему.

Он смотрел, как она приближается, и поворачивал стул ей навстречу, встречая ее, словно король, принимающий дань. Это напоминало сцену из пьесы, и Сара знала, что сейчас подходящий момент, чтобы сыграть свою роль и получить все, чего она стоит.

Она не стыдилась своего тела. Она была актрисой, и тело было для нее инструментом создания образа. Однако появиться полуголой на сцене в роли Сирены — это одно, а стоять перед Бейнтоном в роли самой себя — совсем другое. Сара Петтиджон, актриса, швея, начинающий драматург, любящая тетя и теперь — любовница одного из самых влиятельных мужчин Лондона.

Она раскрыла простыню и уронила ее себе под ноги.

На миг, который показался ей очень долгим, она перестала дышать, думать, чувствовать. Подавив стыд, она заставила себя посмотреть ему в глаза.

Бейнтон сидел, словно окаменев. Но в его глазах зажглись искры желания. Его взгляд будто впитывал каждый изгиб ее тела, каждый локон ее волос.

А потом он поднялся. Почти благоговейно он подошел к ней и, обхватив обеими руками, поцеловал.

Его первый поцелуй был очень робким по сравнению с этим. Теперь он держал ее в объятиях уверенно, не стесняясь. Ее грудь вдавило в гладкую ткань его жилета. Крепко, возбужденно он прижимался к самому сокровенному центру ее существа.

Словно хотел ее поглотить.

Все, что Сара могла сделать против такого натиска его страсти, — это постараться сохранять спокойствие, не паниковать.