Какая это будет роль, Сара? Вирсавии с Давидом? Клеопатры с Антонием? Джуди с Панчем?

О да, все-таки она — актриса до мозга костей.

Сара постаралась сосредоточиться на поцелуе, а не на своих страхах. Любовница должна хотеть поцелуя. Она отчаянно пыталась расслабиться, но разум не давал ей этого сделать. Она знала, к чему все клонится, и заранее предчувствовала боль.

«Не плачь, — предупредила она саму себя. — Многие женщины получают от этого удовольствие. Не думай о том, что сейчас происходит, подумай о чем-то другом. Подумай о жизни, в которой тебе больше никогда не придется унижаться».

Позволить ему использовать себя.

Ее пьеса стоит всего этого. Даже ее гордости.

Наверное, Бейнтон почувствовал ее скованность. Он поцеловал ее еще более страстно, словно требуя ответа.

Сегодня утром она покорилась ему. Тогда он удивил ее своим поцелуем. По правде говоря, он был более чем просто приятным. Но этот поцелуй был другим. Бейнтон хотел большего.

Он хотел получить все. Но тогда он узнает, какая жалкая из нее любовница и что она не умеет доставлять мужчинам удовольствие. Роланд всегда жаловался, что в постели она немногим отличается от бревна.

Но, в конце концов, что ей до счастья Бейнтона? Он хотел уложить в постель Сирену. А Сирена — это вовсе не Сара. Это просто плод воображения многих мужчин.

И потом, она думала, что на самом деле герцог, осознает он это или нет, лишь хочет превзойти своего друга Ровингтона, насладиться чувством превосходства — странный мужской способ получать удовольствие.

Все, что ей сейчас требуется, — заставить свой лихорадочный разум умолкнуть и успокоиться. В конце концов, соитие не бывает долгим. Оно может быть суматошным и резким, но быстро кончается.

Герцог сделает то, что хочет, и она будет свободна. Ей лишь нужно немного потерпеть.

Бейнтон взял ее на руки.

Сара вспомнила, как он выглядел утром, когда был без рубашки. У него торс человека, который не боится пользоваться своим телом.

Он отнес ее в спальню и уложил на кровать. Спеша и путаясь в пуговицах, он начал раздеваться сам.

Еще несколько минут.

Сара закрыла глаза. Он был в полном возбуждении, и ей, наверное, лучше не смотреть. Ее дыхание участилось. Женщина глубоко вдохнула, набрав полную грудь воздуха, задержала дыхание и выдохнула. Она попыталась не думать о прошлом, об испарине, рвущей боли. О потере своего ребенка…

Отбросить эти мысли. Сара сжала пальцами края покрывала. Она сможет это сделать. Чтобы наконец жить той жизнью, о которой она мечтала, чтобы иметь шанс увидеть на сцене свою пьесу — она это сможет.

На пол упал сапог, потом другой. Спустя миг она услышала шорох снимаемой одежды.

Перина прогнулась под его весом.

Пряный аромат мыла смешался с запахом мужчины, жаждущего женщину… А потом Бейнтон растянулся на кровати рядом с ней.

Он положил ладонь ей на грудь. От его горячего прикосновения ее сосок затвердел.

— Как ты прекрасна, — прошептал он.

Его голос прозвучал глубоко и низко. Внезапно она ощутила томление внизу живота. Чувства ее отчаянно метались, призывая к осторожности, но эта часть ее тела отзывалась на ласки, что напугало Сару еще больше. Если потерять контроль над собой, ничем хорошим это не закончится.

Если пытаться остановить неизбежное, тоже ничего не выйдет.

Не открывая глаз, Сара раздвинула ноги. Холод проник в самые потаенные уголки ее тела.

Она ждала, что Бейнтон сразу же набросится на нее. Он к этому готов, она знала. И предугадывала, что сейчас почувствует на себе вес его тела, ощутит его проникновение.

Но он ничего не сделал.

Его рука на ее груди даже не пошевельнулась.

Она была так напряжена, что не сразу поняла, насколько он неподвижен.

Сара не открывала глаз. Она понимала, что будет дальше. Герцог разочаруется. На этом этапе Роланд всегда говорил ей что-то резкое и обидное. Раздраженно упрекал, что она сухая и неподвижная, а потом начинал резкие толчки.

— Сара?

Голос Бейнтона не был злым. Он был смущенным.

«Поскорее. Давай поскорее закончим», — хотелось прошептать ей…

— Вы дрожите.

Она не ответила. И не открыла глаз.

Его рука снова нежно коснулась ее груди. Чувствуя почти непереносимое напряжение, она ждала продолжения… И вдруг он откатился и встал с кровати.

Сара удивленно открыла глаза.

Он натягивал бриджи. Ничего не понимая, она нахмурилась. Прикрывшись покрывалом, женщина села на кровати.

— Что случилось?

Но она знала ответ. И боялась его услышать. Он разочаровался в ней.

Бейнтон потянулся за рубашкой и надел ее через голову. Сара видела, что он все еще возбужден и, скорее всего, чувствует себя некомфортно. Роланд всегда говорил ей, что чувствовать возбуждение и не удовлетворять его — очень тяжело для мужчины.

Герцог повернулся к ней, собираясь что-то сказать, но промолчал. Его глубокие глаза пристально смотрели на нее. Сара выше натянула покрывало, укрывшись почти по горло, и тряхнула головой, отбрасывая волосы с лица.

Бейнтон сел на край кровати, и она напряглась.

Он наклонился к ней, и женщина замерла.

— Это не из-за меня, правда? — спросил он тихо, скорее размышляя вслух, чем ожидая ответа.

— Что не из-за вас? — с трудом выдавила из себя она.

— То, что с вами сейчас происходит. Вы боитесь.

Его лицо не выражало ни отвращения, ни гнева. Наоборот, казалось, он волнуется из-за нее… И это было невыносимо.

— Сделайте это. Возьмите меня, — приказала она, и от гнева голос ее прозвучал резко, сухо, противно… Так же, как она чувствовала себя. Откинувшись на кровать, Сара отбросила покрывало и устремила взгляд в потолок, чтобы не смотреть на него. — Сделайте это.

— Вы ведете себя так, будто я собираюсь вас ударить. Почему, Сара? — Он говорил сочувственно, и она его за это ненавидела.

Откатившись от него, Сара встала по другую сторону кровати. Не обращая внимания на свою наготу, охваченная гневом, она выпалила:

— Теперь я понимаю, почему вы все еще девственник. Если вы так ведете себя с женщинами, что удивительного в том, что дело до сих пор не сделано?

И она закрылась руками.

Роланд был очень вспыльчивым. Ее язвительность выводила его из себя, и много раз Сара жалела, что не смогла прикусить язык.

Но Бейнтона не разозлила ее колкость. Он спокойно ответил: