– Вероятно, какие-нибудь особым образом обработанные инфразвуки или, напротив, высокочастотные колебания? – предположила я, вспоминая разъяснения и инструкции генерала Азарха, а потом – лицо Вишневецкого.

Полковник кивнул:

– Вы не так далеки от истины, как это может показаться. Но эффект в самом деле потрясающий. Если бы я поставил вам «В траве сидел кузнечик…» на полную катушку, это подняло и всколыхнуло бы ваши детские ассоциации и реминесценции, и даже столь невинная песенка прозвучала бы апокалиптическим гимном о конце всего бренного. А теперь представьте, что было бы, поставь я не эту, в принципе вполне благозвучную, вещь, а, скажем, агрессивный психоделический рок и задействуй систему на полную катушку.

– Дурдом, – сказала я.

– Совершенно верно.

– В казино тоже была такая система? – неожиданно спросил Родион.

– Да, это был первый опыт на большой группе людей.

– Стимулировали азарт?

Полковник Платов отрицательно покачал головой, однако сказал, что Родион, в общем-то, и на сей раз недалек от истины.

– Я хочу рассказать с самого начала, – продолжал полковник после некоторой паузы. – А потом мы поговорим о деле, потому что ты даже не представляешь, Родион, какие деньги поставлены на карту. Если все получится так, как я задумал, то вы оба – плюс, разумеется, уважаемая Валентина Николаевна, которая в данный момент почивает в комнате для гостей, – будете с избытком обеспечены чуть ли не на всю жизнь.

Босс резко поднял голову:

– Петр Дмитриевич, все это, конечно, было очень впечатляюще, но хотелось бы поподробнее. Я так понял, что вы подозревали меня. Полагаете, что я подослан со специальной целью – добраться до вас и до вашего изобретения. Неправда. (Я вспомнила генерала Азарха и отвернулась.) Какой смысл мне тогда брать жену, если теперь от нее приходится все скрывать? Так что если вы думали, Петр Дмитриевич, что мы в теме, то это совершенно напрасно. Я хотел бы услышать все от начала и до конца.

– Нет ничего проще, – отозвался полковник. – Нет ничего проще, чем запомнить то, что я сейчас скажу. Я думаю, что ты, сынок, прекрасно помнишь, что я курировал НИИ-42, где велись секретные разработки в сфере акустики и волновых экспериментов. Грубо говоря, там, как и во всем бывшем СССР, пытались создать психотропное оружие. Впрочем, это только шарлатаны берутся за глобальные проблемы – хотят свести с ума миллиардную армию противника или устроить мировой катаклизм. Настоящие ученые работают по крупицам, по узкоспециальным проблемам. Так вот, был некто Григорий Вишневецкий, разрабатывавший проект НВ – под условным названием «Не верю». Его разработки не были воплощены в жизнь, и их подхватил я. Переложил на бренную капиталистическую почву. Вишневецкий говорил об оружии и о возможности выгодно продать его в Штаты. Мне же мыслился совершенно иной образец оружия – даже не оружие в полном смысле этого слова, а скорее прибор, который можно было бы использовать в повседневной жизни и зарабатывать на том деньги. А также получать удовольствие, потому как время чисто милитаристских проектов миновало. Я твердо стою на этом.

– Вишневецкому удалось проработать очень удачную технологию использования своих же теоретических разработок. Конечным продуктом этой технологии и явилась данная система, с функционированием которой вы только что ознакомились. Сфера ее применения очень широка. Скорее всего я и сам не знаю, где она заканчивается.

– К примеру, можно стимулировать азарт, – сказала я. – Можно использовать и в рекламных целях.

Платов засмеялся – ему ужасно понравились мои слова.

– Вот-вот, совершенно верно, – кивнул он. – В сущности, идея не нова. Тот же эффект лежит и в основе так называемого «двадцать пятого кадра», ныне благополучно запрещенного, потому что это, видите ли, плохо воздействует на психическое здоровье телезрителя. Но у меня-то качественно новый способ достижения подобного эффекта, несравненно более сильного. А что касается психического здоровья, так это еще неизвестно, кто больше его портит – реклама, рассчитанная на подсознание, или сакраментальная фраза про этот самый «Fairy», потому что…

– Эта реклама уже сошла, – перебила я. – Впрочем, неважно.

– Совершенно верно, – улыбнулся полковник.

Немного помолчав, Платов вновь заговорил. Причем он был необычайно многословен для бывшего сотрудника КГБ.

В целом проект полковника можно сформулировать одним тезисом: внушать объекту воздействия насущную необходимость чего-либо. Например, он предполагал установить свои системы в супермаркетах, где из невидимых колонок, вмонтированных в стену, неслась бы ненавязчивая мелодия, стимулирующая покупательский зуд. По мысли Петра Дмитриевича, несчастные покупатели, настроенные на соответствующий лад, должны были буквально кидаться на полки магазинов и сметать с них все подряд, сметать не задумываясь.

То же относилось и к другим общественным местам, где скапливались потенциальные покупатели.

И, наконец, самое главное: Петр Дмитриевич задумал оборудовать такими системами громадный игорный дом под названием Лас-Вегас – это была его голубая мечта.

– Да-да, именно так, – закончил он.

Родион откашлялся и нерешительно проговорил:

– У вас прямо-таки наполеоновские планы, Петр Дмитриевич. Но вы затеяли опасное дело. Технологию запросто могут свернуть, если она попадет не в те руки.

Платов помрачнел. Его лицо словно окаменело.

– Вот и я о том же, – сказал он. – Эту технологию кто-то хотел слить американцам. За огромные деньги, разумеется. Это все равно что продавать курицу, способную нести золотые яйца. Яиц еще нет, за курицу платят наличными, но больше ты никогда и ничего не увидишь.

– А вы хотите сами получить золотые яйца?

– Разумеется! Дело в том, что один из посвященных в это дело, испанец Селадес, вышел на заокеанских покупателей. Конечно, он не сам их нашел, он всего лишь подставное лицо и марионетка в чьих-то руках, это очевидно. К сожалению, Селадес мне ничего не сказал. И он скрылся в неизвестном направлении. Но это полбеды. Оказывается, не один Селадес хотел избавиться от технологии по проекту НВ. Оказывается, и сам Вишневецкий, мозг проекта, решил сбагрить технологию за рубеж и умыть руки. Попытка продать систему американцам провалилась, мне удалось пресечь ее. Но ситуация по-прежнему критическая. Исчез Вишневецкий. Без него я ничего не могу. Он умный, хитрый человек. Очень компетентный, поэтому именно ему, автору проекта, я доверил первое испытание системы не на одном человеке, а на целой аудитории. Ты, Родион, почувствовал это на себе, когда просадил все деньги в казино. Так вот, испытание можно было бы считать удачным, если бы не этот проклятый поляк. Приставив к нему двух своих людей, Епанчинцева и Протасова, я не рассчитал. Он оказался им не по зубам. И как итог – Протасов убит, а Епанчинцев хлопает глазами и спрашивает: «А что это, собственно, было?»

– Понятно, – кивнул босс. – Вы, товарищ полковник, хотите заключить со мной контракт? Или это, пардон, дружеская просьба?