–Привет,– тихо поздоровалась Аня, не дойдя до него пары шагов.

Мелёхин, кажется, с огромным трудом отвёл взгляд от горки, где Лера, одетая в голубой комбинезон с облачками, орудовала лопаткой для снега по очереди с Кариной.

–Привет, я не мог уже ждать, пришёл раньше.

–Да я поняла.

Он снова посмотрел в сторону дочери, а Аня стояла рядом и ждала чего-то. Чего ждала, сама и не знала. Может, слов каких-нибудь. В итоге они и последовали. Только странным вышло это признание.

–Я не понимаю, что со мной, Ань.

В этой короткой фразе было многое: инеуверенность, и облегчение, и искренне недоумение, и… осознание какое-то. Она искренне надеялась, что Мелёхину удастся разобраться с этим. Может, он просто слишком настойчиво добивался встречи, а добившись, не разобрался, как себя вести?

–Ну, если ты сам не понимаешь,– вздохнула она,– я уж тем более, не пойму.

И правда, она ему тут не помощник. Аня переступила с ноги на ногу, под подошвами хрустел тонкий слой снега, утоптанный местной ребятнёй.

–Можно подойти поближе?

–Пойдём,– кивнула она, подумав: деликатность это в Серёже говорит или неуверенность?

Тот Мелёхин, которого она знала и к которому привыкла, всегда брал своё, часто и не спрашивая, а тут, видите ли, интересуется можно ли.

Лера сидела наверху горки и колошматила ногами по металлическому жёлобу. Аня невольно улыбнулась – любимое занятие. Что ж, пусть Мелёхин привыкает, дети могут быть очень громкими.

И деловыми тоже могут быть. Аня даже иногда так Леру и звала: «мой маленький босс», когда та пыталась добиться своего. Пока ещё по-детски, неумело, но очень настойчиво гнула нужную ей линию.

Дочь внезапно надумала скатиться и оттолкнулась, поехав вперёд, также внезапно Мелёхин наклонился и поймал её внизу.

Горло у Ани непроизвольно сжалось: ни вздохнуть, ни сказать, будто комок слёз прочно застрял там. Боже… она ведь никогда даже не воображала, не фантазировала, что эта встреча произойдёт. Давно похоронила эту надежду, ещё в самом начале, а потом уверилась, что и не нужно это ей. Только вот сейчас, когда голову кружило от чувств и эмоций, выходило, что нужно. Шквал этих выворачивающих душу ощущений был настолько сильным, едва ли меньше, чем у самого Сергея.

Мягким рывком Мелёхин поставил дочь на ноги, но не отпустил. Так и стоял на одном колене, вглядываясь в лицо Леры.

Аня понимала, что он там увидел – отражение себя. А ещё маленький аккуратный носик, губки бантиком, светлые кудряшки, выбивающиеся из-под шапки, тёмные бровки, наверняка недовольно сведённые. Лере нравилось стремительно съезжать с горки и шлёпаться на попу, благо у зимнего комбинезона хорошая «подушка безопасности», и продолжать скользить по накатанному льду ещё пару-тройку метров. А тут надо ж, на полпути прервали. Всё развлечение отобрали.

А ещё Аня думала, что Лера смутится, заплачет, может, даже, выразит недовольство. Она с незнакомыми людьми вела себя настороженно. Но дочь молча стояла и внимательно изучала Сергея, прямо как он её. Мелёхин всё никак не мог выпустить её из своих рук. Наконец, дочка дёрнулась, вывернулась и снова пошла к ступенькам горки.

–И сколько раз она так может скатываться?– Сергей встал и обратился к Ане.

–О-о-о, Серёж, бесконечное множество. Пока не остановишь.

Они обменялись какими-то странными улыбками, и на обоих накатило понятное облегчение. Оба будто преодолели какой-то рубеж.

Лера тем временем опять устроилась сверху жёлоба и приготовилась спускаться, только теперь вытянула руки вперёд. Намёк был более чем прозрачен.

Мелёхин снова легко её подхватил, даже чуть вскинул вверх, не впуская из рук, но сердце Ани всё равно ухнуло куда-то в район пяток. Леркин довольный заливистый смех быстро привёл в чувство.

–Ещё!– потребовала дочка.

–Давай!– откликнулся Мелёхин, широко улыбаясь.

Они ещё несколько раз повторили этот трюк, а потом Лера пошла с Кариной кататься на «качель-гнёздышко», Юля руководила процессом, а Аня с Серёжей остались чуть поодаль.

–Господи, я не знаю, как вести себя с двухлетним… эм… двух с половиной летним ребёнком,– признался Мелёхин.

–По-моему, у тебя неплохо получается,– приободрила Аня, опять чувствуя этот тяжёлый ком слёз, перекрывший горло.

–Думаешь?

–Да, поверь мне.

–Кстати, а когда у Леры день рождение? В марте… а какого числа?– видимо Мелёхин озадачился подсчётом её возраста.

–Двадцать пятого, я её чуть переносила. И, кстати, до марта тут рукой подать, так что ей почти три.

–Три,– с грустью повторил Мелёхин,– я столько пропустил.

Взгляд, которым он посмотрел на Аню, был снова разбитым и полным осознания каких-то накативших на него откровений.

–Да,– резанула Аня по больному уже сознательно,– ты много пропустил.

«Что подарить трёхлетнему ребёнку»,– набрал Серёга в поисковике, но быстро стёр последние слова, исправляя на «трёхлетней девочке». Лера больше не была абстрактным ребёнком в его голове. Одна встреча. Всего одна встреча, и маленький человек прочно обосновался в его сердце и мыслях. Так странно, так стремительно.

Проводив «девчонок» до дома, он чувствовал понятную растерянность, на чай его, понятно, не пригласили. В голове билось короткое слово «мало». Что ему эти полчаса на улице? Когда хотелось просто находиться рядом и дальше и наблюдать. Всего лишь смотреть для начала. Изучать. Ловить её настроение. Смотреть, как она познаёт мир. Никогда он не думал, что это зрелище может быть таким увлекательным. Он бы понял, как с ней общаться, что ей сказать, вместо коротких неловких фраз. Как ему научиться разговаривать с маленьким человеком, если даже шанса попрактиковаться не дают? Лера такая малышка, а у неё уже есть характер. И своё мнение.

Нет, Аня, конечно, сказала, что через несколько дней они встретятся снова, она скажет, когда. У неё, вроде как, даже больше не было желания его отталкивать. Стоило ей ослабить оборону, и сквозь эту новую ледяную Анну снова проступила та самая Анюта, которая была ему хорошо известна и понятна. Да и чувства, которые то и дело мелькали на её лице, тоже Сергею о многом рассказали.

А свои собственные он пока с трудом определял.

Если бы всё было иначе… если бы…

Он бы сейчас не сидел в одиночестве в своей квартире, они бы вернулись домой с прогулки вместе, занялись чем-нибудь, строили бы планы на выходные или на все январские праздники, например. В общем, занимались бы обычными делами, которыми занимаются семьи.

Семьи?

Он аж поперхнулся от собственных мыслей.

Серёга даже не понял, как это слово проникло ему в голову. Откуда вообще там взялось?