– У меня есть сердце, Элис.

– Неужели?

– Черт возьми, Элис, я сделал то, что должен был сделать.

– Грубо и жестоко. Ты причинил мне боль, Рэйзеби! – крикнула она.

Слова были сказаны, и не в силах Элис было вернуть их назад.

Он уставился на нее, в его глазах она увидела ужас.

– Элис…

– Ты причинил мне боль, – повторила она. – Я просто хотела…

– Отплатить мне, – закончил он тихо.

– Нет. – Элис опустила глаза. На мостовой в свете фонаря блестели лужи. Она не собиралась мстить ему, но лишь желала показать, что не страдает. Хотела защитить себя, спасти свою гордость. Но в его словах была крупица правды. – Наверное, хотела. Немного. – Она облизнула пересохшие губы и посмотрела ему в глаза. – Но ты заслужил это. Ты заставил меня поверить в то, что между нами было нечто большее, чем просто секс.

Она медленно повернулась и пошла прочь.

Он двигался стремительно. Только что он стоял за ее спиной и уже через мгновение, схватив Элис за плечи, повернул к себе и прижал ее к стене. Он был так близко, что она чувствовала тепло его тела, вдыхала знакомый запах.

– Ты думаешь, я ничего не чувствую к тебе, Элис? – В его голосе было столько страсти, что она затрепетала. – Ты думаешь, что мне легко быть вдали от тебя? Не иметь возможности прикоснуться к тебе?

Даже в темноте она видела, как сверкали его глаза.

– Но дело не только в моих желаниях, Элис. Я о многом не сказал тебе. Не смог.

– Например, о том, что ты устал от меня и поэтому решил выбросить меня из своей жизни? Решил начать новую жизнь? Я видела, как ты выходил из дома на Харт-стрит ранним утром, Рэйзеби.

Его глаза сузились. Элис прочла в них недоверие и гнев.

– Ты думаешь, я завел себе новую любовницу?

– Так говорят.

– Тогда это, конечно, правда, – холодно сказал он.

– А зачем еще тебе проводить там ночь?

– В самом деле, зачем?

Он наклонился к Элис так близко, что она почувствовала его теплое дыхание на своей щеке. Так близко, что на мгновение ей показалось – сейчас он поцелует ее.

В его шепоте прозвучала угроза.

– Если ты правда так думаешь, значит, совсем не знаешь меня.

Несколько секунд он не отрываясь смотрел на нее, потом отпустил, повернулся и растворился в ночной темноте.

Все ее тело сотрясала дрожь. Даже несколько глубоких вдохов не помогли ей успокоиться. Элис смотрела ему вслед, не в состоянии пошевелиться. Она стояла совсем одна, в темноте, чувствуя на лице прохладные капли дождя. Они смешивались с ее слезами. Свежий ночной воздух проникал под платье.

От ее оборонительных сооружений остались одни развалины. Больше никакой лжи. Элис наконец призналась самой себе, нашла мужество взглянуть правде в лицо. И эта правда причинила ей невыносимую боль.

Она любит Рэйзеби.

Она любит его, а он разбил ей сердце.

Рэйзеби нашел Элис там, где и рассчитывал найти. На мраморной скамье, в дальнем углу зала. Она сидела, устремив взгляд на картину на стене. С той ночи у дверей ее дома прошло три дня, и каждое утро он приходил сюда, в Королевскую академию искусств, в надежде увидеть ее.

В выставочном зале было тихо, лишь несколько любителей живописи поднялись чуть свет, чтобы в тишине и спокойствии насладиться великими полотнами. Ночной дождь сменился солнечным утром, но в зал лучи солнца почти не проникали. Свет, лившийся через арочные окна, расположенные у самого потолка, был мягким и рассеянным. Освещался только центр зала, чтобы полотна, развешанные на стенах, не поблекли.

Неслышными шагами он прошел через галерею и сел на другой конец мраморной скамьи, словно изучая картину Каналетто, изображавшую Большой канал Венеции.

Элис бросила на него мимолетный взгляд и снова обратила взор на картину.

– Как ты, Элис? – едва слышно спросил он.

– Прекрасно.

Пауза.

– Не нужно притворяться, Элис. Как ты?

– Сносно. – Она посмотрела на него. – А ты?

– Бывало и лучше.

Она улыбнулась, но улыбка вышла печальной. Вздохнув, она отвернулась к картине.

– Я провожу ночи на Харт-стрит один, потому что там постель хранит твой аромат, а в комнатах все еще ощущается твое присутствие.

Он услышал, как она судорожно вздохнула.

– Рэйзеби…

– Ты же не поверила слухам, правда?

Она покачала головой, не глядя на него.

– Сердцем не верила.

– Прости, что причинил тебе боль. Прости за то, как обошелся с тобой, и за неожиданность нашего расставания. Мне казалось, лучше разрубить этот узел одним ударом, чем мучить друг друга. Я думал, так будет лучше для нас обоих. Теперь я вижу, что ошибался.

– И ты меня прости. Я не хотела обидеть тебя тогда… вечером. Платье, музыка и танец…

– И Девлин, – добавил он.

– Ты так смотрел на него, будто хотел линчевать.

– Я был очень близок к этому.

Элис по-прежнему смотрела на картину, но на ее губах появилась легкая улыбка.

– Для меня все это тоже было мучительно.

Несколько минут они молчали, но в этом молчании не было напряжения и боли.

– Как ты узнал, что я здесь? – спросила она.

– Интуиция. – Его взгляд скользил по бирюзовому венецианскому небу. – Ты всегда говорила, что живопись для тебя – как окно в другой мир. Я подумал, что мы оба могли бы перенестись на мгновение в этот другой мир.

Ее рука лежала на скамье. Он опустил свою руку рядом, чувствуя ладонью прохладу мрамора. Его пальцы едва не касались ее пальцев.

– Если бы мы могли… – Ее лицо было спокойно, даже расслаблено, глаза не отрывались от полотна. – Это так красиво, правда? Детали архитектуры. Цвет неба. Отражение солнца в воде. Никогда не видела небо такого цвета.

– Услада для глаз, – сказал он.

Она сдавленно хохотнула.

– Ты нашел то, что искал? Мисс Олтроп и есть та самая, единственная? – мягко спросила она.

– Не мисс Олтроп. Я нашел свою единственную почти полгода назад. Только не могу жениться на ней.

Элис закрыла глаза.

– Не надо.

– Почему? Это правда, хотя мне потребовалось довольно много времени, чтобы понять это.

– Ты все усложняешь.

– Сложнее, чем есть, уже не будет.

– Ты не должен быть здесь, со мной, Рэйзеби.