– Не просто так эти зверюги столетиями живут да здравствуют. Человеку бы такую регенерацию.

– Реге… регеинарацию? А что это?

– А это значит, что он может восстанавливать поврежденные конечности да органы.

– Неужто и ногу сможет отрастить? – восхитилась девица.

– И ногу.

– А хвост, хвост сможет?

Войтех кивнул.

– Что… и даже крыло?

– И даже крыло, – выдохнул ведьмарь.

– А чешуя? Чешуя новая нарастет?

– Нарастет, – мрачно подтвердил спутник.

– И голова вырастет?

– Нет, – в его голосе просквозило раздражение.

– Как нет? Почему? – И тут же Немира вспомнила байки Неманоса. – А-а-а, я знаю! Вместо одной головы две вырастут, так?

– Не так, – чуть громче, чем надобно, ответил ведьмарь. – Помолчи малость.

– А как?

Войтех остановился, огляделся.

– Так как?

– Хватит расспросов.

Немира надулась. Ну вот опять. Нет уж, раз начал этот разговор – пущай до конца растолковывает.

– Ну, я права?

Войтех припал ухом к дереву.

– Права?

Он прикрыл очи, стараясь сосредоточиться.

– Две головы вырастут, верно?

Ведьмарь промолчал.

– Ну, ответь! Две, так? Неманос говорил: отрубишь дракону голову – взамен две появятся, отрубишь две – вырастут четыре…

– Ничего не вырастет. Сдохнет он! – Войтех оторвался от дерева и угрожающе навис над спутницей.

– И незачем кричать, я и так добре слышу. Неужто тяжело было сразу ответить? – надула губки Немира. – Или ты ждешь, покуда я тебя об ответе умолять стану?..

– Да помолчи же ты, неугомонная девица! – рявкнул ведьмарь, прямо как тот дракон, когда ему в глаз меч вошел. – Или ты больше преследователей не страшишься?

– Ну, твой ворон же не прилетал, стало быть, далече они, – переступила с ноги на ногу Немира, но холодок по спине пробежал, стоило лишь вспомнить раскосые очи всадника.

– Вот и дай мне в том увериться.

Стоило ведьмарю снова припасть ухом к стволу и опустить веки, как она не удержалась и скривила рожицу. И тут же в страхе сделала шаг назад, пойманная с поличным. Заалела, опустила голову, а потому и не увидела, как на мужском лике, освещенном лунным светом, все чаще пробивающимся сквозь тучи, на краткий миг появилась улыбка.

– Добре. У нас, похоже, есть время, чтоб отдохнуть.

Немире захотелось расспросить подробнее, но пыл несколько поутих, и она молча последовала за Войтехом.

Дождь прекратился, а от густой массы туч остались лишь тонкие мазки по краям звездного неба. Луна, хорошенько вымешенная Зничем[9], в окружении верных служек-звезд освещала тропу. Ее лучи отражались от влажной палой листвы, стволов, ветвей. Скоро спутники вышли к селению.

Приземистые хаты почти касались травы соломенными крышами, но, в отличие от строений Кревина, выглядели ухоженными и уютными. Немире нестерпимо захотелось поскорее оказаться под теплым кровом. Авось попадутся добрые люди, так не только на ночлег пустят, а и на краюху хлеба расщедрятся.

Она как в воду глядела. Несмотря на то, что незваные гости явились на постоялый двор посреди ночи, так хозяйка, дородная приветливая женщина, и добрые тюфяки пообещала, и сытную вечерю разогрела. Да уж, куриная кревинская похлебка из таракана ни в какое сравнение не шла с мочанкой, ароматной, вкусной. А хлеб какой!

– Ешьте, гости дорогие, – улыбнулась румяная хозяйка, разливая по кружкам квасок.

Немира уплетала снедь за обе щеки, точно боялась, что отнимут. И так оно вполне еще могло статься, стоило женщине прознать, что платить «гостям дорогим» за хлебосольность да радушие нечем.

– Вот, милок, а теперь испей бражки. Добрая нынче вышла, – постояличиха поставила подле ведьмаря здоровенный сосуд, полный мутной жидкости, и задорно подмигнула. Немира нахмурилась и стала орудовать ложкой куда медленнее, а когда Войтех, согнав угрюмость с лица, улыбнулся хозяйке в ответ, так и вовсе аппетит потеряла. – Что вас в наши края на ночь глядя занесло?

– Работу ищу, – опередил Немиру ведьмарь. – Может, в вашем селе что-нибудь подходящее сыщется?

– Как же не сыщется? Сыщется! И вперед всех у меня…

Немира громко отставила полупустую тарелку, завидев, как женщина ослабила на своей груди тесьму да похлопала по мужским плечам. Понятно, какая работа тут ждет ведьмаря. Войтех одарил спутницу недобрым взглядом. А хозяйка, не догадавшись, в чем дело, искренне взволновалась:

– Неужто не нравится?

– Да нет, вкусно. Только пересолено малость.

– Сызнова! – всплеснула крепкими руками хозяйка. – Я ж говорю: позарез надобна мне твоя подмога, ведьмарь. Домовик совсем ополоумел, сыплет соль и сахар во все блюда без разбору. Посуду бьет, негодник. Ножки лавок подпиливает. Холодец вон даже в погребке тает. Скоро от меня все постояльцы разбегутся да за версту стороной обходить станут.

– Домовик, стало быть, – темные очи так и жгли неучтивую девицу, которая как ни в чем не бывало разглядывала беленую печь да изучала затейливую вышивку на чистых тканях, что укрывали закрома.

– Он, батюшка. Осерчал на что-то. А я ведь ему и молочка кажный вечер оставляю, и первый ломоть от хлебушка свежего жалую. Ты б задобрил его, – хозяйка присела напротив ведьмаря и словно невзначай вывалила на скобленую столешницу пышные груди. – Я ведь женщина одинокая, помочь некому. Да и кто лучше тебя справится в таком деле? – ткань плотно обтянула внушительные формы. Немира едва удержалась, чтоб не сплюнуть.

– Задобрим, – пообещал Войтех и припал губами к глиняному краешку кружки. Вдруг его лицо покраснело, очи выпучились.

– Что такое? – испугалась постояличиха. А в следующий миг изо рта ведьмаря посыпался град брызг, большая часть коих оросила хозяйку.

– Прости, не хотел я, – вскочил с места Войтех. Немира захохотала, за что получила еще один укол гневным взглядом. Притихла.

– Все добре, – отмахнулась женщина и утерла лик передником. – Что-то с брагой?

И, прежде чем Войтех успел ответить, сама отпила из кружки гостя. Скривилась и выплюнула в кадку.

– Мерзость какая! Скисла! А ведь еще вечером – я пробовала – диво, а не бражка была.

Расстроенная хозяйка поднялась с лавки.

– Ничего, все поправим, – обнадежил ведьмарь.

– Только, – спохватилась постояличиха, – ведаю я, что твои услуги дорого стоят…