Хлопаю ресницами, Матвей наконец-то хохочет.

– Пашка точно не поверит, – говорит он. – Если я вас смущать буду, он мне голову открутит на раз-два. Так и сказал.

Я смотрю в глаза, но Мот ничего больше не добавляет.

Утыкается в тетрадь и перечитывает условия задачи. Теперь вдумчиво.

Отдохнули, и ладненько.

Пока мальчик соображает, я гляжу на свои ногти. Красные, короткие, идеальные.

Обычно мы делаем вид, что Мот не в курсе нашего с его братом взрывного романа. А может, и правда не в курсе. Не будешь же спрашивать.

После работы еду домой. Усаживаюсь в свою машину, все нормально вроде бы. Как всегда. Как каждый день моей жизни до и после вторжения Адомайтиса. Вот только на плечи падает одиночество, да такое оно вдруг тяжелое и колючее сегодня, что становится душно.

Вот как мне теперь два с половиной года с Матвеем заниматься, когда он так на порочного брата похож? Как?

Гашу порыв свернуть в сторону вокзала и отправиться домой. К родителям. Умом понимаю, что тем самым пытаюсь заменить одного человека другими. Адски устала от одиночества.

А еще… скучаю. По нему, блин, именно. По Паше. Стыдно, горько признаваться. Но каждый день скучаю! Эта улыбка Матвея – как контрольный в голову.

Кусаю губы, они откуда-то соленые. Держу боль в себе, а не получается. Ее слишком много.

Всем сердцем скучаю. Потому что, кажется, не такая я независимая, как привыкла о себе думать. Сказать парню: «Меня не устраивают наши отношения, пока!» – в теории намного проще, чем на практике.

У подъезда встречает Женя. Он якобы мимо шел, и тут я паркуюсь. Подходит, машет, помогая место занять. Приятный и симпатичный мужчина. Нет бы с ним замутить! А не с этим кобелем-хирургом.

Женя задает какой-то простой и ни к чему не обязывающий вопрос, но я лишь отмахиваюсь, потому что домой спешу.

Добрый и замечательный Женя! Когда через полчаса обнаруживаю на пороге Таню с Викой, сразу понимаю, чьих рук это дело. Он позвонил моей подруге и сообщил, что я странно выгляжу. Надо за него замуж выйти, родить детей и жить счастливо оставшуюся жизнь.

– Мы с вином, – предупреждает Вика.

– Мне на работу завтра, – парирую я. Потом добавляю: – Нужно начать быстрее, чтобы успеть выспаться.

Распитие бутылки происходит на кухне. Под обсуждения Адомайтиса, конечно, и наших с ним недолгих отношений. Мне, по сути, и придраться-то не к чему.

– Не могу пока забыть его, – признаюсь девочкам, потерев лицо. – Просто не могу, и все! Как наваждение. Когда оно пройдет уже? Короткий роман. Просто секс для него. А я как квашня! На брата его смотрю, и сердце как у шестиклассницы сжимается. Чем больше думаю о том, что мне запрещено даже просто трахаться с Пашей, что это плохо и неуважительно по отношению к моей семье, тем сильнее хочется. Ну что это?

– Может, клин клином выбить? – предлагает Таня. – Есть кто-то на примете? Необязательно даже переспать, просто пообщаться. В ресторан сходить.

Я думаю о Жене, потом качаю головой.

– Нет, не хочу. Будет жестоко. И так перегорит. Со временем. Не обращайте внимания, наверное, просто хочется выговориться.

– Мы тут кое-что нагуглили о твоем Адомайтисе, – говорит Вика осторожно. – Рассказывать? Или не надо?

– Это поможет выкинуть его из головы? – Я жалобно свожу брови.

Девочки переглядываются и неуверенно пожимают плечами.

Глава 22

– Рассказывайте уже, – вздыхаю я. – Может, пойму хоть, почему Пашки в соцсетях нет.

– Вот этого как раз не знаю. – Хакер Вика делает глоточек вина. – Судя по всему, у него были страницы. Потом он их зачем-то снес на фиг.

– Странно, – произносим мы с Таней хором. Переглядываемся.

– С другой стороны, – продолжаю я соло, – это ведь его личное дело. Ну хоть убейте меня, не обязан он выставлять жизнь на обозрение! У меня тоже были периоды, когда я удалила все. С психу.

– Да, в этом плане все разные. Я, например, жизни не представляю без телефона.

– Так и что ты разузнала, Вик?

– В общем, я полазила на страницах у его одноклассников и нашла одну более-менее свежую фотографию со свадьбы.

– С его свадьбы? – Я давлюсь бутербродом и начинаю жалобно кашлять.

– Нет, не его. Друзей. Прости. Но Адомайтис там с девушкой стоит. Фотография пятилетней давности.

Вика показывает мне скрины. Лето. Пашка в черном костюме, прижимает к себе блондинку, смеется. Вика продолжает:

– Потом эта же самая девушка мелькает еще на нескольких фотках гостей с этой свадьбы. Вот у нее как раз есть страница! К сожалению, закрытая. Но я подписалась с левого аккаунта. И она меня добавила!

– Точно с левого? – напрягаюсь я моментально. – Не хочу, чтобы Адомайтис подумал, будто я за ним шпионю. Это будет унизительно.

– «Ноготочки-Взлетка», – успокаивает Вика. – Все пучком.

– Ее зовут Вероника, да?

– Нет, но тепло. Лида!

– Ауч. – Хмурюсь. – Ничего себе «тепло»! Совершенно разные имена!

– У Лиды есть близкая подруга, которую как раз зовут Вероника.

– Погоди, ты меня запутала. Паша обнимает Лиду, у которой есть подруга Вероника? ФСБ отдыхает.

– Девушки на многих фотках вместе, ну и комментят друг друга постоянно. А теперь самое любопытное: у Вероники девичья фамилия Волкова. И ее отец…

– Тот самый хирург в «Айрис»? – догадываюсь я сразу. Поджимаю губы.

Вот оно что. Паша работает с отцом лучшей подруги своей девушки. Вернее, бывшей девушки. Бывшей же?

– Да, именно, – тем временем продолжает разведка. – Судя по сторис Вероники, она сейчас работает в «Айрис» администратором или что-то в этом роде.

Вика показывает скрины. Вероника – харизматичная девушка. Черные длинные волосы, миндалевидные глаза, ярко накрашенные губы. Наглый взгляд. Вот, значит, кто ему названивал. Я чувствую отторжение. Это было слишком навязчиво. По всем статьям ту мач.

– Викуль, надеюсь, у них много подписчиков? Потому что если нет, то «Ноготочки-Взлетка» палятся.

– Обижаешь! Это же настоящий аккаунт, я помогаю подруге вести. Не беспокойся. «Ноготочки» реальные, они даже прайс подружайкам нашим пришлют на днях.

– А, ясно. Ого! Это ты молодец, я бы не додумалась. Слушай, а что Лида? Они встречаются или как?

Честно